мразь, я участвую во всех операциях! Или тебе шрамы показать?
Теперь шустрый малый перепугался. Он поднял глаза на лидера клана,
ощупывая место удара костяшками пальцев – на его лице остался след колец
и перстней-печаток Кэно.
- Извини, брат, не знал… - прошептал он тихим дрожащим голосом.
- «Брат»?! – опешил Кэно, его кинуло в жар от ярости. - Да как у
тебя, ублюдок, язык повернулся произнести это слово после всего, что ты
сделал?!
Кабал приподнялся, фактически стоя на коленях.
- Простите меня, я… - пробормотал он, но вожака бесило каждое его слово:
- «Простите»?! Твое прощение ребят не вернет! – Кэно ударил его еще
раз, взгляд главаря пронзил Кабала, как стилет. - Ты хоть знаешь
что-нибудь о тех, кого расстрелял? Чем они жили? Чего они хотели? О чем
думали? К чему стремились? А я знал! Это были мои друзья… Тебя я вижу
впервые, а ты уже кланом решил распоряжаться, быдло!
Перепуганный повстанец вспотел с головы до ног. Теперь на него
смотрели со злостью и презрением даже те, кто был на его стороне. У него
все сжалось внутри, руки затряслись, силы покинули окончательно.
- Меня убьют? – проронил Кабал.
- Нет, - сухо бросил Кэно. - Я не опущусь до твоего уровня, тварь,
чтобы своих валить! Но наказать тебя придется…
Кабал покорно опустил голову. Кэно пытался привести в норму дыхание
после крика, но злоба заставляла его сердце биться чаще, отравляла его
кровь, покрывая сознание пеленой тумана.
Кабала ожидала жестокая расплата за содеянное: Тремор по приказу Кэно
подвесил его наручниками на трубе на самом нижнем ярусе базы и разрешил
«Черным драконам» пытать его, как угодно, три дня. По спине ниндзя
пробежала дрожь – эта казнь навеяла ему крайне тревожные воспоминания.
Ему даже показалось, что по его лицу стекает вязкая кровь, но это был
всего лишь пот.
Недавно он перечитывал историю ниндзя – был такой воин-тень Сугитани
Дзэнъюбо, ему действительно было поручено убить Оду Нобунагу – на тот
момент фактического правителя Японии. И он стрелял в этого тирана,
дважды, но не убил. И агенты Оды Нобунаги искали ниндзя, и расправа над
ним была неимоверно жестока... Все как во сне Тремора. Почему же дух
несчастного ниндзя не успокоился, а вернулся? За что сражался Сугитани
Дзэнъюбо? Ода Нобунага бросил против четырех тысяч ниндзя армию в сорок
шесть тысяч самураев! Воины-тень за жизнь свою боролись, за сохранение
своего искусства... Вполне ясно, что никто не хотел бы стать их
очередным «шедевром». Тем не менее, искусство ниндзя живо – в нем, в
Треморе. По меньшей мере, он был уверен в этом. И если это была вторая