Песок вокруг отражателей зашевелился. Лежащие в светлом пятне песчинки росли на глазах, будто пузырьки воздуха на дне кастрюли с закипающей водой, а затем… точно так же отрывались от поверхности и взлетали. Процесс все ускорялся, через минуту Станислав с Дэном стояли в уходящих ввысь тоннелях, не рискуя пройти сквозь полупрозрачные стенки. На место улетевших песчинок сползались новые и тоже немедленно начинали набухать.
Полина неожиданно взвизгнула от восторга и бросилась к стойке со скафандрами. Пять минут спустя она уже карабкалась по лесенке в стенке шлюза, к аварийному люку.
– Полина, что ты делаешь?! А ну, немедленно назад!
Но девушка уже успела, опасно наклонившись с крыши, выхватить из восходящего потока горсть «песчинок» размером с морскую гальку.
– А вот и она! – торжественно объявила зоолог, рассмотрев свою добычу.
– Кто?!
– Местная растительность! – Девушка плотнее стиснула пальцы, чтобы между ними не вклинилось ни лучика света, и минутой позже картинно сдула с ладони щепотку песка. – Днем она парит в атмосфере, как воздушный планктон, а на ночь осыпается на землю! Не надо ничего раскапывать, утром все растения раздуются и взлетят, и корабль освободится сам собой.
Станислав осторожно сунул руку в «стену» и, к своему изумлению, ничего не почувствовал: растения умудрялись огибать препятствие раньше, чем в него утыкались. Хотя сцапать их двумя горстями, как Полина, оказалось несложно.
– Выходит, никакой бури не было, только зря время потеряли и на сволочного Грэга нарвались! – с досадой сообразил Тед. – Сквозь облако этой ботвы мы бы без проблем сели.
– Что ж, подождем до утра, – философски заключил капитан, предпочитая не страдать из-за оставшихся в прошлом проблем, а радоваться отмене раскопок. – Может, тогда из-под этой ряски и база покажется.
* * *
Перед рассветом температура за бортом упала до трех градусов ниже нуля, и «песок» засеребрился от инея.
Видимо, растения нуждались не только в свете, но и в тепле, потому что продолжали смирно лежать и при зазеленевшем небе, и при побелевшем, и даже при малиновом в ржавые разводы. Пустыня казалась абсолютно безжизненной и мультипликационно четкой, просматривающейся на несколько километров. Прямо нарисовать хочется, попытаться воссоздать эффект бескрайнего пространства.
Спустя час иней остался только в тени под скалами, и пошел «снег» – не вниз, а вверх. Все быстрее и гуще, пока не слился в почти сплошную пелену, и в корабле снова потемнело.
На этой стадии в пультогостиную вошел заспанный Тед и обнаружил, что пилотское кресло занято Лансом с лежащей на коленях Котькой. Ничего в общем-то удивительного, от пультов самый широкий и удобный обзор, но непривычно – раньше «котик» всегда сидел за навигаторским, куда его официально пустили в первый день.