– Конечно, доня! – Мафа, не глядя мне в глаза, щелкнула щеколдой и распахнула дверь, выпуская нас из душного плена. – Утро вечера мудренее! Пойдем ужинать да батю твоего пытать о летописях Страха.
Где-то в Пекельном мире…
– Ты стал мне братом! Я поведал тебе все тайны этого мира!
– Спасибо! Но что такое тайны без силы? «Султан желаний» теперь мой! А значит, мне подчинится весь твой мир!
– Ты не сможешь воспользоваться этой силой! Ты сгоришь!
– Тебе меня не испугать! Скажи, что ты теперь можешь без своей магии? Что ты можешь? Что?
Что… Что? Что?!
Ник дернулся и открыл глаза. Тупая боль ворочалась в сердце, а в мыслях все еще раздавались тревожные мысли. А ведь действительно права Кобылка-горбылка, ох как права! Он должен вспомнить свой побег от начала до конца, и тогда он будет знать, как сделать это снова. Но… как вспомнить, если хаос ничего не значащих образов сводит с ума и лишает чувств?
Приподнявшись на локте, он не увидел ни следа вчерашнего неудавшегося банкета. На площадке было пусто, точно так же, как и у него в желудке. Даже собачьи подношения исчезли.
Ник сжал голову руками, чувствуя болезненную пульсацию в висках. А было ли все это? Был ли Пепельный? Собаки? И этот странный и, кажется, знакомый крылатый персонаж с чудны́м именем: Упырь Емельяныч Могилка?
Если бы не клетка, забирающая все магические силы! Есть у него в арсенале одно заклинание, способное прояснить память, но действует оно только на тех бедняг, кто потерял память в сражении, драках. А что творится с ним?
Ник задумался, пытаясь проанализировать происходившие в последнее время странности.
Первая странность заключалась в том, что он прекрасно знал, кем был до того, как отправился в Пекельное царство. Он твердо знал, что был сыном кожевника из Заречного королевства. Знал, что отец погиб в пожаре и дома ждать его осталась мама. Знал, что случайно попал в обучение к шамаханам и получил шанс учиться у Пепельного.
Знал! Но не помнил.
Не было ни единого воспоминания или ощущения из тех дней. Да, он знал лицо матери, но когда пытался его себе представить или вспомнить хоть что-нибудь связанное с ней, перед внутренним взором появлялся хаос! Он знал, что помнит ее! Но в памяти не было ни ее голоса, ни ее объятий, ничего из того, что могло бы хоть на миг вернуть его в детство. Ни-че-го!
Странность вторая оказалась в том, что свое пребывание в мире Пепельного он не помнил вообще и едва встречался с чем-то, что могло подсказать события из прошлого, как жесточайшая боль отправляла его в небытие. А еще сны! До недавних событий только в них Пепельный мог до него добраться и мучить. Требовать отдать ему кольцо.