— Шерше ля фам!
Услышав такое в первый раз, наш связист от неожиданности открыл рот, долго думал, потом, прикрыв ладонью трубку, просиял:
— Товарищи, фриц по ошибке в нашу связь врезался. Сейчас все его секреты выведаем.
Такое бывает не часто. Я вырвал трубку и стал слушать, хотя наперед знал, что ничего не пойму. Но трубка молчала, а мне говорить по-русски не хотелось, чтобы не демаскировать себя. Я только сопел от напряжения.
— Какого черта! Пулеметчики, пропали вы, что ли? — вдруг услышал я на чистейшем русском языке.
— Кого вам? — спросил я без всякого энтузиазма.
— Я вам по-русски говорю: шерше ля фам. — Это был голос начальника связи. Он совсем недавно пришел в наш батальон, и мы еще не знали всех его странностей. Одна из них состояла в том, что в целях маскировки всех своих связисток и связистов он звал на французский манер: ля фам. Где он вычитал это, бог знает, только когда ему кто-то из подчиненных был нужен, всегда говорил: шерше ля фам. Не взирая на то, была «ля фам» женщиной или мужиком. Постепенно к таким странностям старшего лейтенанта мы привыкли, тем более что после французской речи следовала отнюдь не изящная нижегородская брань.
Любушка, как всякая женщина, чувствовала наше отношение к себе, и это ей явно нравилось.
— Здравствуйте, мальчики! — кричала она, появляясь на пороге, и замирала на мгновение, давая себя разглядеть. — Ой, как у вас накурено! А разбросано-то, разбросано как! Безобразие! А ну всем наводить порядок!
Привычным движением откинув назад катушку, она первой хваталась за наши солдатские пожитки. Тут уж каждый спасал свое добро, как мог, потому что твердо знал: после такой уборки наверняка понадобится неделя для наведения настоящего, солдатского порядка. Хитрый Заря торопливо подходил в девушке и, по-отцовски обняв, говорил:
— Да успокойся ты, Любушка, посиди, отдохни. Мы на тебя полюбуемся, а порядок… через минуту будет.
Мы заталкивали под нары пожитки, и такая уборка всех устраивала. Посидев минут пятнадцать и выложив новости, она вскакивала и, отбросив катушку за спину, кричала из дверей:
— Я пошла, мальчики. Будьте живы!
И убегала так же внезапно, как и появлялась. Так было и на этот раз.
— Будьте живы! — И убежала в ночь.
Через сутки позвонил начальник связи. На этот раз разговор шел по-русски.
— Любушку не видели? — хмуро спросил он.
— Видели прошлой ночью, — почуяв что-то неладное, с тревогой ответил я.
— Прошлой ночью, — вздохнул связист. — Прошлой ночью я сам ее видел. Куда она пошла — не сказала?
— На правый фланг.
— До того, как это случилось, или после?