– Ну, Шмуль… – с чувством произнесла я, поднимаясь с пола, куда меня напоследок швырнуло и крепко приложило плечом. – Второй раз за последние два дня ты нас так подставляешь. Убью тебя, гада крылатого! И только попробуй мне возрази!
Но фей почему-то не ответил. Как упал в конце коридора, так и ползал там на коленках, что-то беззвучно шепча. Его красивые крылья поникли, посыпанная пеплом голова казалась черной, а сам он крутился вокруг лежащего без движения ангела, даже не услышав, что я сказала.
При виде Марти у меня тревожно екнуло сердце.
– Шму-уль…
– Что с ним? – испуганно спросила приподнявшаяся с оборотня Улька. – Ребят, что там с Мартином?
– Не знаю! – в отчаянии вскрикнул фей и повернул к нам абсолютно белое лицо. – Но, видимо, его задело… Хель, мне кажется, он умирает!
При мысли о том, что из-за нас Мартин мог пострадать, у меня потемнело в глазах. Пугающая догадка, пронесшись по телу волной мертвенного холода, заставила вздрогнуть и покрыться испариной. А затем я буквально прыгнула к ничком лежащему ангелу и, отпихнув потерянного фея, подхватила Марти на руки.
На весь УННУН ангел у нас был всего один. Крайне редкий гость среди темных студентов всех мастей и пород. Да, встречались здесь и представители светлых рас, и порой даже чистокровные, но истинный носитель Света, каким-то чудом сосланный в эту обитель мрака, оказался один-единственный. Сколько раз он нас выручал, когда становилось совсем туго! Сколько предостерегал и трепетно заботился, не думая, как нелепо выглядит со стороны! А сколько мы его ругали, учили, злились на его упрямство… и при этом незаметно оберегали этого странного, непонятного, полного диких противоречий чудика!
Потерять его, да еще по глупости, было просто невозможно. Потому что хоть и занудный, упрямый, правильный до тошноты, порой глуповатый и невинный, как дитя, но Мартин был нашим. Полноценным членом нашей маленькой, но очень дружной стаи, которая признала его за своего.
Наверное, вырвавшаяся на свободу Тьма оказалась для него слишком сильна, и Мартин просто не выдержал ее прикосновения. Возможно, он подошел чуть ближе, чем надо, услышав наши крики. То скверное облако, что не смогло причинить вреда нам, для безвинного полукровки оказалось смертельно опасным. И теперь он лежал у меня на руках, не шевелясь и даже не дыша. Холодный, помертвевший, неподвижный… а лицо такое безмятежное, что, казалось, ангел просто спит. Вот только веки совсем не трепетали, и даже слабого вздоха не слетало с его побледневших губ.
Стараясь унять бешено колотящееся сердце, я потрясла его, настойчиво позвала по имени. Торопливо коснулась губами холодного лба, ласково погладила спутавшиеся кудряшки, приложила ухо к груди и на бесконечно долгий миг замерла, не желая верить. После чего разочарованно отпустила его рубаху, с силой прижала к себе и, едва сдерживая слезы, прошептала: