Он склонился ближе и прошептал на ухо: «Крепитесь, дорогая. Лиам был куда чернее, чем можно себе представить».
От его теплого дыхания на моей шее меня передернуло.
Он сделал шаг назад и улыбнулся, явно довольный собой. Стряхнув мою руку, он прошел к своей машине. Я смотрела ему в спину, пытаясь придумать какое-нибудь оскорбление, которое можно было прокричать ему вслед. Но он сел в машину, а я так ничего и не придумала. Однако я все никак не могла стереть из памяти его самодовольную ухмылку, поэтому выбежала из дома, схватила первый попавшийся камень на подъездной дорожке и бросила в машину ублюдка. Раз я не смогла придумать, что ответить этому высокомерному козлу на то, что он пытался заставить сомневаться жену в собственном муже, — меня вполне устроит разбитое заднее стекло его машины.
Я даже думала, что он остановится и вновь ворвется в дом, чтобы потребовать денег на ремонт, но нет. Он выехал на шоссе, оставив меня, дрожащую, стоять на пороге. Я почти сразу же пожалела о своем импульсивном поступке. Ведь теперь он мог вернуться. Я бросила взгляд на соседние дома. Надеюсь, никто не видел этого представления.
Потом я поспешила обратно внутрь и автоматически потянулась к телефону, но помедлила, прежде чем набирать 999.
И что именно я скажу полиции? Что ко мне в дом ворвался мужчина, сильно не жаловавший моего покойного мужа, а узнав о его смерти, очень разозлился? И он подумал, будто моего мужа убили. Что он упомянул два имени (Эдриан и Лукас), о которых я никогда не слышала. А что до Бена... что ж, сама мысль, будто он способен убить собственного брата, абсурдна. Поэтому я взяла телефон и позвонила ему. Очевидно, Джексон его знал, и я подумала, что он наверняка сможет объяснить все это только что произошедшее безумие.
Я не видела его с похорон. После того, как Бен увел меня с кладбища и посадил в машину, он сразу же уехал, даже не зайдя на панихиду. Когда я несколько дней спустя спросила его мать о нем, она ответила, что он вернулся в Германию.
— Ты же понимаешь, как все это тяжело для Бена, — сказала она, когда я выразила удивление.
— Тяжело для Бена?! — выпалила я.
Это мне было тяжело. Это я занималась всеми приготовлениями к похоронам, я приготовила его одежду для похорон. Я сочувствовала Бену. Он так и не успел помириться с братом, но чья в том вина. Я не знала, из-за чего они поругались с Беном, а Лиам отказывался рассказывать. Что беспокоило меня — обычно он все мне рассказывал.
Лиам не помнил обид, и поэтому я знала, что Бен, должно быть, сделал нечто поистине ужасное, раз это привело к такому длительному разрыву.