смотря на танцпол.
- Неужели Вы завели себе молоденькую любовницу? - понимающе ухмыльнулся Никита.
- Думай, что несешь, щенок, не забывайся! - рявкнул Сорока. Не Федор Геннадьевич - хозяин клуба, а именно Сорока - один из авторитетнейших людей города.
- Не обращай на него внимания, - успокоил Барс дядю, - сам же знаешь их прекрасно.
- Ладно, - ответил мужчина, с добродушной, никак не вязавшейся с произошедшей вспышкой, улыбкой встречая давешнюю официантку с полным подносом выпивки и закуски.
- Ты давно здесь, - не вопрос, утверждение, - почему пришел только сейчас? - спросил он, когда все
четверо успели сделать по глотку обжигающей жидкости.
- Работа, - просто ответил молодой мужчина.
- Да? - усмехнулся Федор Геннадьевич, остро посмотрев на него, - ради работы ты неделю зависал в
“Ночи”? - Сдаюсь, - поднял руки Влад, усмехаясь.
- И наконец, Демоница! - прозвучал громкий голос диджея из динамиков.
- Она, - резко отвернувшись от мужчин и всматриваясь в центр танцпола, выдохнул Сорока.
Проследив за дядиным взглядом, мужчина увидел, что в центре толпы плавно поднимается клетка с
соблазнительно изогнувшейся девушкой внутри.
ОНА. Сердце на миг замерло, забыв, как надо стучать. Влад сразу узнал в танцовщице ту девушку, Селену. “Моя Луна”.
Резко подавшись всем телом вперед, он жадно смотрел, как она двигается под зазвучавшую музыку.
- О нет, - простонал Дан, - только не она.
- Вы ее знаете? - удивленно посмотрел на них Сорокин.
- Видели, - не вдаваясь в подробности, ответил Никита, следя за танцовщицей, - хорошА, - протянул
мечтательно он.
Влад неосознанно зарычал на него, не отрывая от девушки взгляда. Когда девушка под музыку
громко вскрикнула, его словно пронзило током. Жар накрыл все тело, в брюках болезненно
напряглась плоть, казалось, что вся кровь хлынула в пах, а в голове билась только одна мысль: “Хочу, чтобы так же кричала подо мной”.
От собственных мыслей его отвлекло движение дяди, помахавшего кому-то. Опять вскрик, и снова
удар молнии в его тело.
Генадьич весело засмеялся:
- Чертовка, - и повернулся к племяннику, собираясь что-то сказать, но увидев глаза того, потрясенно
замолчал. Слишком много всего было в них.
Владислав, не слушая музыку и не обращая внимания на о чем-то говоривших и поглядывающих на
него мужчин (только краем глаза заметил, как дядя схватился за голову), смотрел только на нее. Он
не мог себя понять. У него было много женщин, даже слишком: красавицы с идеальными формами
готовые исполнить любой его каприз, но она… Она словно создана для него: такая хрупкая и
сильная, такая нежная и страстная (а страсти в ней было очень много, чего стоят одни только эти