сильный, слишком красивый и слишком властный. Почему сейчас он кричит на меня? И тем белее, почему я ему отвечаю? Что мне мешает сделать захват и откинуть его от себя? Больная рука? Нет, провести прием я могу и с ней. Тогда почему?
Может то, что сейчас, именно в этот момент, когда он смотрит на меня, яростно сверкая синими
глазами, я чувствую себя такой… защищенной? Словно у меня есть кто-то, кто сможет оградить меня
от всего на свете… А еще этот запах… Горьковато табачный с ноткой мускуса аромат окутывал меня.
Как вкусно. Мне показалось, что где-то еще я чувствовала что-то похожее. Вдохнув запах этого
мужчины, я чуть не прикрыла глаза от удовольствия, одернув себя в последний момент, и
прошипела: - Отпусссти, - получилось достаточно зло, чтобы мужчина понял, что я не шучу. Да и рану еще никто
не отменял. Плечо болело все сильнее.
Надо сходить к Слави…
Ммм… Яростный поцелуй буквально выбил из меня весь воздух. Словно голодный, Владислав
накинулся на мои губы, вытворяя нечто невообразимое. Сдерживаемая во мне злость выплеснулась
ответом ему. Не задумываясь о последствиях (потом, все потом… хоть на миг быть нужной, на миг
быть желанной), я закрыла глаза и ответила со всей страстью, бушующей во мне.
О, Боги! Боль где-то потерялась от остроты ощущений, а разум спрятался на самом дне головы и не
подавал признаков жизни. Я плавилась в таких сильных руках, прижимаясь к горячему
совершенному телу, таяла от ощущения его властного языка, который, не переставая, вовлекал в
“танец” мой, ласкал десны и небо и скользил по внутренней стороне щек. Волны дрожи одна за
другой проходили сквозь мое тело, оседая внизу живота, где уже горел пожар желания и куда так
отчаянно вжималось достоинство этого мужчины.
Еще! Еще чуть-чуть! Подари мне еще немного этой ласки! Я была готова целоваться с ним
вечность… Оторвавшись от меня, Владислав сделал судорожный вдох и простонал: - Моя Луна!
Я вздрогнула всем телом от этого обращения ко мне, приходя в себя, от чего забытая боль в плече
вновь дала о себе знать, с новыми силами вгрызаясь в нежную плоть, словно желала отомстить за то, что о ней не вспоминали. Почувствовав изменение в моем состоянии, мужчина поставил меня на пол
(когда я только успела на нем повиснуть?) и посмотрел мне в глаза своими, сияющими от
неудовлетворенного желания.
Почему он так меня назвал? “Моя Луна”. Так в открытках меня называл неизвестный отправитель
букетов. Неужели все это время он был тем незнакомцем? Я открыла рот, чтобы задать волнующий
меня вопрос, но другие слова слетели сами собой: