В глазах немца мелькнуло недоверие: как человек, занимающийся международным бизнесом, летающий ракетами «Люфтганзы», может не знать немецкого?
– А чем вы занимаетесь, мистер Бэйнс? – поинтересовался он.
– Пластмассы. Резина. Я имею в виду промышленное сырье, а не готовые изделия. Понимаете?
– В Швеции делают пластмассы? – Вновь недоверие.
– Да, и превосходные. Если дадите адрес, я с удовольствием вышлю вам проспект нашей фирмы. – Бэйнс извлек авторучку и блокнот.
– Ну что вы! Не стоит раздаривать проспекты кому ни попадя. Я не коммерсант, а художник, Алекс Лотце. Не доводилось видеть мои картины? Они выставлялись на Континенте.
– К сожалению, я равнодушен к современной живописи, – сказал Бэйнс. – Мне нравятся довоенные кубисты и абстракционисты. Люблю, когда картина несет глубокий смысл, а не просто изображает натуру.
– Но ведь это – цель искусства, – возразил Лотце. – Примат духа над чувственным восприятием. Абстракционизм – искусство упадка, хаоса, он отражает процессы разложения общества, старой плутократии. Декадентов поддерживали еврейские капиталистические воротилы, опутавшие своими сетями весь мир. Те времена ушли, и живопись стала иной. Искусство не может стоять на месте.
Бэйнс кивнул, глядя в иллюминатор.
– Вам приходилось бывать в Тихоокеании? – спросил Лотце.
– Несколько раз.
– А я лечу впервые. В Сан–Франциско при содействии ведомства доктора Геббельса и японских властей открывается выставка моих работ, так сказать, культурный обмен в целях укрепления дружбы и взаимопонимания. Надо снижать напряженность между Востоком и Западом. А для этого нужно больше общаться, и искусство – один из важнейших факторов…
Бэйнс кивнул. Внизу, за огненным кольцом дюз, показались Сан–Франциско и Залив.
– А где в Сан–Франциско можно поесть? – спросил Лотце. – Для меня заказан номер в «Палас–Отеле», но, мне кажется, в национальных районах лучше кормят. В Чайнатауне, например.
– Да, – подтвердил Бэйнс.
– А цены там не кусаются? А то я почти на мели. У нас очень прижимистое министерство. – Лотце засмеялся.
– Смотря как обменять деньги. У вас, надо полагать, чеки Рейхсбанка? Рекомендую Токийский банк на Самсон–стрит.
– Danke sehr,[14] – поблагодарил Лотце. – А я собирался поменять их в гостинице.
Ракета неслась над самой землей. Бэйнс увидел взлетное поле, ангары, стоянки машин, здание аэровокзала, дома… «Красиво, – подумал он. – Горы и вода, и клочки тумана, уплывающие к Золотым Воротам».
– Что это? – спросил Лотце. – Что за огромное сооружение? Вон там, внизу. Космопорт? Я думал, у японцев нет космических ракет.