И действительно: когда число выступлений Рудольфа в «Ковент-Гарден» сократится и техника его несколько ослабнет, современный танец очень выручит его.
Тем не менее на вопрос, может ли, на его взгляд, авангардный танец вытеснить классический, Рудольф уверенно ответил:
— В эстетическом плане нет. Это только вопрос финансов. Классический балет может умереть, если он будет стоить очень дорого и театры и государство не смогут за него платить.
Над последней фразой стоило бы задуматься…
С самых первых дней своего пребывания на Западе Рудольфу очень хотелось увидеть, что происходит в американском балете, встретиться с американскими хореографами и танцовщиками. Особенно — со знаменитым хореографом Джорджем Баланчиным (Георгием Баланчивадзе), который когда-то жил, учился и выступал в Петербурге. Организовав свою собственную труппу в Нью-Йорке, он создал свой стиль в хореографии. О себе Баланчин говорил, что он «по крови — грузин, по культуре — русский, по месту жительства — американец, а по национальности — петербуржец».
Рудольф уже знал некоторые из балетов Баланчина и восхищался ими. Впервые он предстал перед хореографом в 1962 году, но та встреча не привела к сотрудничеству между ними.
«Баланчин, небольшого роста, неугомонный и элегантный человек, с тонким лицом, на котором видно нервное напряжение, и большими умными глазами, — описывал его Рудольф. — Его движения очень утонченные, речь — быстрая. Вы чувствуете в нем человека необычайной восприимчивости и внутренней энергии. Но прежде всего он оставляет впечатление молодости. Мы расстались очень тепло, и я понял, что у него очень устойчивые собственные идеи».
Это знакомство казалось молодому артисту чрезвычайно важным. Но после теплого и дружелюбного разговора хореограф произнес:
— Вы не умеете танцевать так, как танцуем мы, и вам слишком долго придется учиться.
Рудольф действительно не умел танцевать так, как они! Тем не менее он просил принять его в труппу Баланчина.
— Нет, нет, идите танцуйте своих принцев, пусть они вам наскучат, а когда наскучат, вернетесь ко мне.
На протяжении следующего десятилетия их пути почти не пересекались, за исключением двух выступлений Рудольфа в балетах, поставленных Баланчиным. Хореограф долго размышлял, прежде чем публично признать Нуреева и его вклад в искусство балета. А когда наконец решился на сотрудничество, то удивился, насколько легко оказалось работать с Рудольфом!
Со временем у Нуреева выработалось весьма неоднозначное отношение к творчеству этого хореографа, по его мнению, чересчур и не всегда справедливо восхваляемого зарубежьем. «И что вы в нем такого нашли? — удивленно спрашивал он. — Да, он сделал парочку хороших балетов, но все остальное у него скучное и голое. Сплошная гимнастика».