Рудольф Нуреев. Я умру полубогом! (Обоймина) - страница 155
Сильви Гиллем в балете «Дон Кихот»
Впоследствии Сильви Гиллем, по одной версии, не вынесла директорской грубости, а по другой, просто захотела поработать в другом театре, и покинула «Гранд-опера». Рудольф стойко выдержал удар, хотя уход Сильви, его любимой ученицы и партнерши, заставил его глубоко переживать.
— Когда я сам решил покинуть СССР, все там говорили, что я не прав, что я погибну как артист, — говорил он. — Но произошло как раз наоборот. Я тоже начал танцевать в «Ковент-Гарден», где многому научился. И я уверен, что она многому там научится. Кроме того, «Ковент-Гарден» нуждается в ней…
«Характер у него был тяжелый и неуживчивый, — подтверждает Шарль Жюд. — Взбалмошный нрав, помноженный на бешеный темперамент и болезненное стремление к независимости поступков, непростительная и ничем не оправданная грубость — все это станет его неотъемлемыми чертами. Он и в последние годы не будет пытаться переделать себя. Отсюда — и сложные отношения с коллегами по театру, и определенный вакуум в общении».
В июле 1984 года взрывной Рудольф, очевидно, будучи на грани нервного срыва, влепил пощечину прямо посреди урока балетному педагогу Мишелю Рено. Последний подал в суд, а труппа стала требовать отставки директора. «Это правда, я слишком импульсивен, — ответил Нуреев на вопрос одного из журналистов уже через год после произошедшего. — Вся эта мелкобуржуазность, мелочность, глупость раздражают меня. И тогда происходит взрыв, как в случае с пощечиной Мишелю Рено. Мне это стоило 60 тысяч франков возмещения убытков».
«Характер творческого человека вообще не бывает ровным, — подчеркивает Мануэль Легри. — Рудольф был человеком щедрой души и если любил творчество артиста, то всячески помогал ему. У меня не было с ним проблем. Наоборот, он способствовал развитию моей карьеры. Благодаря Рудольфу передо мной открылись двери ведущих европейских театров».
Эти слова может повторить о себе и другой выдвиженец Нуреева, Лоран Илер. В 1983-м Рудольф, нарушая незыблемое правило «Гранд-опера» назначать на главные роли ведущих артистов, дал ему возможность станцевать партию Франца в «Коппелии» Л. Делиба. Через два года Илер, опять-таки с легкой руки Нуреева, миновав положение первого солиста, был возведен в высший балетный ранг этуали.
Французская балетная пресса негодовала по поводу предстоящей постановки «Лебединого», где кордебалет, по словам одного критика, «из стаи благородных птиц превратился в толпу разъяренных женщин». Что поделать, Нуреев согласился пойти на компромисс: из двадцати пяти спектаклей «Лебединого озера» только пятнадцать должны были пойти в его редакции, а десять — в редакции Бурмейстера. Сам он считал, что победа одержана!