Звуки трубы повторялись и повторялись. Захмелевшие люди начали обсуждать прелести царской чаровницы, знающей как ни кто другой все тонкости искусства любви.
– Мне бы хоть одним глазком посмотреть на нее, может быть, тогда мои чресла тоже оживут, – вытирая жир на губах, прошамкал щербатый старик и расхохотался, довольный своей шуткой.
Кудим сцепил пальцы. «Зачем я здесь?» Он не находил ответа на свой вопрос и истуканом продолжал сидеть среди чавкающих, пьющих и посмеивающихся людей. Каждый звук трубы бил по сердцу. Кудим готов был бежать в царские покои, чтобы выдернуть Камиум из-под старого жреца. «Осел, на что я надеялся? Разве лев отпустит такую козочку?» – корил он себя за мечтания и любовь, поразившую его. «Лев… – он ухмыльнулся, вспомнив свой подарок, – но не я тот лев!» Кудим резко встал и пошел за конем. Звук трубы догнал его и ударил в спину. «Сколько можно?.. Прав был старец, такая жрица любви и мертвого возбудит!» Запрыгнув в седло, Кудим ударил коня по бокам и помчался к реке.
* * *
…Камиум лежала на животе, закинув ногу на своего господина и водя язычком по его шее. Ее тонкие пальчики перебирали седые курчавые волоски на его груди. Прическа жрицы растрепалась, но заколка прочно удерживала волосы, лишь несколько прядей выбились из валика и шелестели по плечам царя, следуя за головой жрицы.
Царь постанывал от удовольствия. Его сердце стучало молотом, дыхание сбивалось, но отказаться от ласк царицы любви он был не в силах.
– Камиум… – обхватив головку возлюбленной, царь поднял ее личико и покрыл его поцелуями.
Жрица змеей вползла на напрягшееся тело и извивалась на нем до тех пор, пока очередная порция семени не оросила ее лона. Но Камиум, закричав в который раз, и не думала оставить царя в покое. Сидя, как наездница, она выдернула заколку из своих волос, и черный водопад укрыл ее всю, лег на ноги и живот возлюбленного, возбудив его нежным прикосновением. Царь закричал, выгнулся дугой, одарив ненасытную любовницу удовольствием, и расслабился, раскинув руки.
Звякнул бубен – жрица, которая сидела у подножия ложа, передала сигнал о соитии божественных любовников. Вслед за бубном на площади взыграла труба.
Камиум упала на грудь царя. Она так и лежала, витая в чертогах Иштар, пока не пришла в себя. Ловя дыхание Шарр-Ама и не почувствовав его, жрица насторожилась и повернулась ухом, прислушиваясь к биению его сердца. Но сердце царя молчало. Камиум подняла голову и позвала:
– Господин…
Он не ответил. Жрица откинула волосы и склонилась над лицом царя. Его рот был приоткрыт, кончик языка торчал между зубами. Подняв глаза выше, Камиум вскрикнула и отползла на край ложа. Шарр-Ам смотрел прямо немигающими, выпученными глазами.