– Не помню. – Наверное, я, в самом деле, мог его встречать, но память не сохранила в моем мозгу отпечатка этого лица. Впрочем, это было и не удивительно, так как оно было на редкость безликим.
– Что вы хотите мне сказать? – спросил следователь. – Только коротко, я должен сейчас ехать по важному делу.
Я рассказал о своем столкновение с рэкетиром.
– Я полагаю, что он живет на «Хуторке». Если мы его разыщем, это может помочь следствию.
– Вы думаете? – без большого энтузиазма отозвался Очалов. Он внимательно смотрел на меня, и я бы отдал многое, дабы узнать, о чем он думает.
– Можно сделать его фоторобот.
– Вы полагаете, что вы живете в Москве, у нас нет такой техники.
– Но я могу описать его приметы.
– Хорошо, я сейчас уеду, а вы оставьте ваше описание дежурному.
– А есть ли у вас какие-нибудь зацепки или хотя бы версии?
– Есть и версии и зацепки, но я вам не могу о них говорить.
– Но все же я брат убитого. Да и покушались на меня, а не на него.
– Мы в этом не уверены.
– Что значит не уверены?! – Последнее утверждение Очалова повергло меня в изумление. – Вы полагаете…
– Да, мы проверяем дела, которыми занимался ваш брат.
– Но он ничем не занимался, до того, как я предложил ему работать в магазине, он работал на заводе.
– А вы полагаете, что работая на заводе, нельзя было иметь крупных дел. Вы многого не знаете.
– Я действительно многого не знаю из того, что происходит в городе, но это не касается моего брата; уверяю вас, Алексей был абсолютно чист. Он ни в чем не был никогда замешен.
– Мы проверяем это. И обнаружили уже кое-что интересное.
– Это связано с Алексеем?
– Пока мы точно не знаем, но там, где он работал, творились любопытные дела… Извините, больше сказать не могу. – Очалов посмотрел на часы, и я автоматически отметил, что они очень дорогие; в этом я немного разбирался, так как сам любил высококлассные и только фирменные часы. – Извините, но я должен идти. Оставьте свое описание, мы непременно займемся этим парнем. И как только появится информация, мы вас известим.
Я вышел из следовательского кабинета, у дежурного попросил листок и составил описание моего противника. Потом отдал его милиционеру и вышел из управления. Заявление Очалова о том, что они подозревают Алексея в каких-то махинациях, обескуражило меня. Ничего абсурднее я давно не слышал. И если они всерьез возьмутся за отработку этой версии, то вряд ли когда-нибудь выйдут на подлинных убийц. Пройдет пара месяцев в топтании на одном месте, а потом дело признают безнадежным и забудут о нем. Сколько таких случаев уже было и сколько их еще будет.