– Я знаю его, – сказал Вознесенский. – Он не так давно крестил меня. Это действительно хорошая идея, в его присутствии сделать что-нибудь вам им будет особенно сложно. Насколько я знаю, этот ваш Григор старается не портить отношения с церковью и даже делает пожертвования.
– Любопытные настали времена, все хотят одновременно быть грешниками и святыми.
Вознесенский как-то странно поглядел на меня.
– Я полагаю, что этот вопрос мы решили. Олег, ты не можешь оставить нас ненадолго с Владиславом Сергеевич? – вдруг неожиданно попросил Вознесенский.
Олег по очереди посмотрел на нас и молча вышел из комнаты. Мы остались одни, но беседу не начинали. Вознесенский неподвижно стоял у окна; казалось, он был так углублен в свои размышления, что забыл о моем присутствии. Внезапно он встрепенулся.
– Я хочу с вами поговорить. Я хочу с вами поговорить о Ксении.
Мой взгляд, по-видимому, выразил такое откровенное удивление, что Вознесенский даже на мгновение отвернулся.
– Извините, как-нибудь в другой раз, – вдруг произнес он. – Я сейчас понял, что не готов к этому разговору. Я слишком взволнован вашим приглашением к Григору. Прошу вас, будьте предельно осторожны. До выборов осталась совсем немного времени. И судя по вчерашнему эпизоду, они готовы идти ва-банк.
– Я – тоже. Но только не так как они. А теперь я хотел бы отправиться к Анатолию, он еще не знает, что ему сегодня предстоит встреча со старым другом.
Анатолия я обнаружил дома. Он недавно вернулся со службы и теперь его семья готовилась к трапезе. Мое появление вызвало легкий переполох и мне пришлось затратить немало усилий, дабы уговорить хозяйку не слишком переживать из-за того, что у них не прибрано.
Я впервые видел жену своего старого друга. Она мне понравилась с первого взгляда. Именно такая женщина и должна быть спутницей священнослужителя. Ее нельзя было назвать красавицей, но у нее был очень ясный спокойный лик. С таких лиц пишут иконы. Глядя на собравшихся за столом семью, можно было не сомневаться, что в ней царит лад и покой.
Хотя есть я не хотел, но решил не обижать гостеприимную хозяйку и не отказываться от обеда. Я ел невероятно вкусные домашние щи, шутил с троицей ребятишек и чувствовал себя невероятно умиротворенным. Даже в начальный период своей семейный жизни, когда мы еще ладили с женой, я никогда не испытывал таких чувств; в наших отношениях с Мариной всегда ощущалась какая-то непонятная внутренняя напряженность, которую нам так и не удалось преодолеть. И может, она и явилась истиной причиной, почему, в конце концов, наши пути навсегда разошлись.