Вдруг вылетел грузчик и стал торопливо раздавать бутылки — и вдруг вручил одну мне. Я машинально взял. Я взял и стоял с бутылкой, ожидая, что у меня ее сейчас с руганью отнимут. Но мужики что-то там галдели промеж собой, на меня не обращая внимания.
И я тихо, медленно, очень медленно пошел прочь, на ходу незаметным движением всовывая бутылку за пояс. Я шел так до угла, а свернув, припустил молодым яростным бегом, не веря своей удаче — и бежал до самого дома. Там на лавке отдышался, в квартиру вошел с лицом постным и приличным, пытливый взор сестры встретил достойно.
И весь этот вечер, помню, я был безбожно радостен, выпивая эту водку. Я совсем не думал о том, что кому-то не досталось. Их там много, вывернутся. Я думал о том, что судьба, видимо, не так уж плохо относится ко мне, коль скоро способна преподносить такие милосердные сюрпризы…
Что было, то было. Прошло. Наступил момент, когда тяжесть похмелья насторожила меня. Я стал понимать, что настоящее пьянство похоже на тяжкий и подневольный труд. Это меня оскорбило. Я бросил. …
Я дождался удобного момента: один парень начал понемногу собирать книги с лотков в большие картонные короба, а второй хоть еще и торговал, но поминутно отвлекался, помогая компаньону. Как всегда, по неизбывной нашей психологии, многие, увидев сворачивание торговли, тут же решили, что надо успеть что-нибудь купить, и у лотков встали несколько человек. Встал и я.
Книгу увидел сразу, она лежала на дальнем краю — как неходовая. Кому надо — дотянется. Я и дотянулся. Стал листать. Парень мельком глянул на мои руки, а потом был отвлечен покупателем, а потом — своим товарищем. Он даже склонился к нему, отвечая на какой-то вопрос. Удобней момента не будет. Одним движением я сунул книгу за пояс и прикрыл полами пиджака. Скосил глаза вниз — ничего не заметно! И мне бы тут же отойти, бежать, но кураж меня одолел — и я лишь продвинулся вдоль лотка. Парень рассеянно и устало посмотрел на меня.
— Вот эту, пожалуйста, — сказал я, указав на тонкую брошюрку из детективной дешевой серии.
Парень дал мне брошюрку, взял деньги, я повернулся и неторопливо пошел, поражаясь в душе своему хладнокровию.
— Эй, дядя! — услышал я.
Я обернулся. Надо бы бежать, рвать когти, выражаясь жаргонно, вдвоем они не погонятся, а от одного я, прекрасно зная окрестности, уж как-нибудь оторвался бы.
Но голос окликнувшего не имел в себе угрозы, он был странно спокоен, и это-то меня и остановило. В голосе была уверенность.
Окликал меня уставший парень, продавший мне детектив. Второй, еще не знающий в чем дело, — судя по выражению его лица — стоял, выпрямившись, и был он похож на меня самого в юности: такие же серые глаза, длинные светлые волосы, жидкие усишки… Удивительно, что я умудряюсь вспоминать и сравнивать, мельком подумал я.