— Да с соседнего стола возьмите, — сказала Людочка и пошла исполнять заказ.
Я взял с соседнего стола перчик.
Мне очень хотелось заглянуть в меню и прикинуть, во что обойдется ужин. Хватить-то хватит, я, не зная ресторанных цен, взял денег с лихвой. Но, тем не менее…
— Я вас сразу узнала, — оживленно сказала Тамара. — Я вас и без цветов узнала бы, хотя фотографию вы прислали маленькую и там вы не такой. В жизни вы лучше. Моложе. Вам ведь нет сорока?
— Нет.
— И мне нет! — обрадовалась Тамара этому совпадению, хотя я подозревал, что сорок ей все-таки есть. И даже побольше сорока.
— О вас я знаю из письма, вы служите в милиции.
— Я еще…
— А я — модельер. Ну, как Карден или Слава Зайцев. Только в провинции мои модели никого не интересуют. Они слишком смелые, слишком оригинальные. В Москве у меня давно было бы имя, я бы давно уже работала на заграницу.
Судя по бесшабашной творческой уникальности покроя и расцветки ее платья, она имела право на эту аттестацию самой себе.
— Поэтому я трачу время в обычном ателье. Шью стандартные вещи, потому что у клиентов стандартные вкусы. Они ничего не понимают. Они приносят журнал, тыкают пальцем: мне вот так. Совершенно не понимая при этом, что для нее такой крой и фасон нельзя, на ней это будет, как на корове седло. Я пытаюсь объяснить, я предлагаю свои варианты, но разве тупость провинциальных наших женщин прошибешь? Ее ничем не прошибешь!
Так она говорила, а я поддакивал и кивал головой.
Официантка стала подносить заказанное. Первым делом — шампанское, водку, какой-то напиток в большом стеклянном кувшине и тот салатик, который Тамара назвала «оливьешечкой». Я люблю этот салат, Надежда хорошо готовит его, при этом всегда приговаривая: это вам не общепитовский с тухлой колбасой и прокисшим майонезом, настоящий оливье с мясом должен быть. Поданный нам, хоть и не общепитовский, а ресторанный, был, тем не менее, с колбасой.
Тамара, однако, не дала мне много времени на разглядывание яств, она вручила мне бутылки, чтоб я открыл, шампанское — и тут же водку.
Я разлил шампанское в большие фужеры, заранее морщась.
— За встречу! — подняла фужер Тамара, мы чокнулись, она выпила жадно — как холодную воду в жаркий день, а я отхлебнул, тут же почувствовав неприятное шибание в нос и изжогу — обычная моя реакция на шампанское.
— Это как понимать? — спросила Тамара. — За встречу — до дна! Я знаю, вы не пьющий, вы писали, но это ж не значит, что совсем не пьете!
— Почти совсем.
— Почти по-русски не считается. По-русски — за встречу пьют до дна!
Я прикрыл глаза и выпил — и стал есть салат, который отнюдь не загладил органолептическое огорчение от шампанского, а только усугубил. Колбаса была если не тухлой, то очень близкой к этому состоянию. Тамара, меж тем, ела с аппетитом, увлеклась, и даже залезла в рот пальчиком, когда там что-то застряло в промежутке ее зубов.