О других первых лицах государства:
"Успела я поработать и с Брежневым. Последний раз я была у него с президентом Кипра Киприану на приёме в начале ноября 1982 года. Это был уже совсем дряхлый старик! Ему поддерживали руку, чтобы он поздоровался с гостями… Я сидела напротив и переводила для жены президента Кипра, а ему переводил мой бывший студент Володя Чижов. Брежнев посмотрел на меня и спросил Володю: “Кто эта женщина?” Володя отвечает: “Это переводчик”. А он: “Да нет, женщина…” В его больном сознании зафиксировалось, что переводчик — это мужчина! Приём тогда быстро свернули. К нему подошёл генерал Докучаев (начальник охраны) и сообщил, что пора заканчивать. Брежнев говорит: “Как? Ещё кофе не пили…” — “Да что вы, пили кофе!” — “Да? А я и не заметил…” Всех подняли по боевой тревоге и отправили без всякого кофе!
А вот Горбачёв никаких особых воспоминаний о себе не оставил. Когда я с ним работала, у меня не было сложившейся идеи перевода. Слова-то я знаю, а идея — ёк, как говорят в Средней Азии! Ко мне даже закрадывалась нехорошая мысль, что он просто забалтывает собеседника. Я окосевала, не помня, с чего он начал, не понимая, что ему надо…
Ельцин… Его дочь Таня и внучка Лена учились у моей дочери английскому языку. Они приходили к нам домой, и их охрана терроризировала тут всю округу. Стояли на лестничной клетке два здоровенных мужика, смотрели в упор на каждого, кто проходил мимо — люди, естественно, пугались. Пришлось им сказать: “Сидите-ка вы в своей машине, а если хотите посмотреть, то делайте так, чтобы вас не было заметно!” И Таня, и Лена со мной, конечно, согласились”. Более точные характеристики, которые дала Марина Львовна Рытова нашим лидерам в отдельные моменты их деятельности, вряд ли можно составить. Спасибо автору публикации за то, что она смогла это записать и обнародовать.
Мудрым было решение Марины Львовны подключить к нашему обучению двух преподавателей, для которых греческий язык являлся родным. Они родились в Греции и долгое время там жили. Хотя их педагогические навыки уступали её мастерству, однако язык этих людей был действительно настоящий, подлинный, на котором они говорили в семье. Оба новых учителя быстро вошли в учебный процесс, и занятия стали ещё интересней, разнообразней и результативней. К тому же уроки не приостанавливались, когда Марина Львовна работала в МГИМО и с различными греческими делегациями, а это случалось довольно часто. Также время от времени её приглашали в ЦК КПСС переводить греческие и англоязычные фильмы. В частности, Марина Львовна переводила в те дни фильмы старейшему члену Политбюро ЦК КПСС, Председателю Комитета партийного контроля Пельше А.Я., влиятельнейшему в руководстве партии человеку. По её словам, переводить ему было легко и приятно. Он впечатлил её своей ярко выраженной интеллигентностью, тактом, умными репликами и вопросами. Замечу, что Марина Львовна, всегда словоохотливая и открытая, была сдержанна в рассказах о своих встречах с высокопоставленными чиновниками, видимо, руководствуясь существовавшими на этот счёт определёнными ограничениями.