КГБ, каким я знал его изнутри. Некоторые штрихи (Смирнов) - страница 38

В августе 1943 года Алексею Петровичу Маресьеву за подвиг, связанный со спасением в бою жизни двух своих товарищей и уничтожение при этом двух неприятельских истребителей, было присвоено звание Героя Советского Союза. Хотя можно твердо сказать, что вся его жизнь — подвиг. В начале своих воспоминаний об этом выдающемся человеке я упомянул, что в представлении к награде командир полка назвал летчика "истинно русским патриотом". Эти три замечательных слова, и тоже в августе того же 1943 года, написал моей бабушке Анне Романовне с фронта из-под Славянска (Украина), сообщая о гибели смертью храбрых ее сына Владимира, его командир: "Вы воспитали сына истинно русского патриота, который до последней минуты своей жизни не посрамил Вашу материнскую совесть". Вот такие люди обеспечили нам Победу в Великой Отечественной войне.

В конце сороковых-первой половине пятидесятых годов ушедшего века, когда я начал осознавать себя и запоминать, что было со мной, жизнь в нашем дворе кипела ключем. Двор окружали пять двухэтажных деревянных домов, в каждом из которых по четыре квартиры. Все квартиры имели индивидуальный выход прямо во двор. Жители домов были дружны, особенно дети, которые вместе проводили свободное время. Игра в прятки, войнушку, купание на речке, а больше всего в летнее время — игра в футбол. Территория двора достаточно большая. Старшие ребята с помощью взрослых сделали футбольные ворота, правда, без сетки. Мальчишек хватало на две команды.

Играли по правилам, поскольку знали о них, регулярно посещая городские матчи по футболу. Многое слышали по радио от спортивного комментатора Вадима Синявского. Знали о кумирах советского футбола того времени Всеволоде Боброве, Борисе Пайчадзе, Алексее Хомиче, и, соответственно, многие из нас имели прозвища. Я был послабее многих, кто постарше. Поэтому меня ставили в ворота и звали Хомичем, хотя, естественно, не оправдывал это славное имя, а, наоборот, позорил. Были и свои форварды — Бобров и Пайчадзе. Когда настала эра Яшина, я уже предпочитал с утра до вечера кататься на велосипеде по городу и его окрестностям, в том числе далеким. Но продолжал слушать репортажи о футболе, и было желание когда-нибудь увидеть и Хомича, и Боброва, и Пайчадзе, а позже и Яшина.

Приехав в Москву в 1960 году, я стал часто бывать на стадионе "Динамо" и, конечно, в Лужниках. Популярность футбола была тогда запредельная, хотя о каких-то группировках фанатов в то время не было и речи. Я, во всяком случае, о таковых не слышал. Чтобы не было давки после игры в переполненных Лужниках разыгрывалась по очереди для каждой трибуны лотерея — мотороллер. Выигрывал посетитель с конкретным номерм места и ряда. Так отток зрителей со стадиона шел порциями. Толпа двигалась к станции метро по коридору, выстроенному конной милицией. Вот на этих играх и довелось видеть и Хомича, и Яшина. Правда, легендарный Хомич уже не играл, а имея фотоаппарат с огромным объективом, весь матч перемещался по беговой дорожке от одних вратарских ворот к другим, подолгу задерживаясь у них. С Всеволодом Бобровым посчастливилось жить в гостинице в Одессе и смотреть по вечерам один телевизор.