— Нет. Но ладно, пусть берут.
— Отлично. Айка всё объяснит… Кстати. Не называйте их целестеанками. Это так, местный жаргон… Технический, не афишируемый. И да! Главное. Ни слова про карантин!!
— Карантин?? Какой ещё карантин?
— А, вы не знаете. И правильно, что не знаете: нет никакого карантина. Это вот что было: тогда, на Целесте, ну, когда рвануло — биологическая же опасность, не шуточки! — объяви-ли карантин. Но выяснили, что вне комплекса, действительно, ничего нет. Однако деток этих продержали-таки в карантине полгода. Вдобавок ко всем прелестям… И вот, некоторые рассматривают Рианнон как продолжение их карантина. Дескать, колония, мелкая, малорентабельная, изолированная… Совершенно ответственно заявляю: карантин снят, выход открыт, если кто из девок начнёт эту бодягу — чётко им заявите: нет никакого карантина. И это без подвоха, официально.
— Ясно. Учту.
— Так… Показать… Что ещё показать?
Кейрис пожал плечами:
— Да… пожалуй, достаточно для начала. Спасибо за интродукцию. Вопросы, конечно, ещё появятся… Буду постоянно теребить вас.
Рихтер мило, по-детски, улыбнулся:
— Всегда пожалуйста.
Айка в холле встрепенулась, вскочила, заулыбалась. Вышла с Кейрисом (Рихтер остался что-то там помониторить):
— Ну, что — веду вас к вашему дому?
— Да.
— А… я вот ещё хотела спросить… Вы там подключились? Вас теперь вызвать можно? А то я пробовала, и…
— Нет. Нельзя.
— Почему-у?
Кейрис высветил на лике светскую ехидную улыбочку:
— Я намеренно отключён. Если принимаешь вызовы — сис-тема знает, где ты находишься. А инспектору положена свобода действий.
Айка удивилась:
— У вас мобик какой-то особый? Наши не отключаются…
Кейр достал свою пилотскую планшетку.
— …Ух ты, какой большой… Он что, и не гнётся?.. А, нет, гнётся… Это какой-то особый, да?
— Пилотский.
Глаза собеседницы округлились:
— Он что, в космосе передаёт?
— Местами…
— Угу… Хм… А… если дома, по визору — вас же можно звать?
— Да. Если я дома. Не сплю, не занят… Спать могу в любое время. Смена режима, понимаешь…
— Ну… понимаю, — кивнула Айка, впадая в тяжкую задумчивость.
Рассекли наискось парковую зону. Перешли по мостику речку — ранее (судя по руслу) склонная к контрастным паводкам, она явно лет десять как остепенилась.
— Как называется?
— Что?
— Река.
— Никак. Просто — речка. Она же одна. Чтоб не ассоциировалась ни с чем.
— Мудро.
По сошествии с моста Айка выплела рукой очередной экс-курсоводный жест:
— Здесь начинается Рубикон — наш посёлок. Он назван так, потому что за речкой. В древности было выражение «совершить рубикон» — что означало перейти реку… Я тоже здесь живу, кстати! Недалеко. Вам на карте должно быть отмечено, где я живу.