Я читал, печалился о своей душе, мне казалось, я ощущаю на физическом уровне ее боль, но снова читал с жадностью. И все же я радовался за своего тезку, которому предназначалось это письмо, радовался тому, что у него есть такой духовный отец, который печется о его душе. Воздействие послания неведомого батюшки было столь сильно, что я более уверенно и упорно пошел по пути постепенного воцерковления. Старался осознанно работать со своей душой. Насколько получалось, не мне судить, конечно же. Но также я помнил заключение письма. Заканчивалось оно словами: «Владимир, когда ты поймешь свою миссию, свое предназначение в этом деле, тогда и дерзай!»
Прошел не год и не два, когда я предпринял очередную попытку добраться до этого места. Я много передумал за это время о своих ошибках, во многом раскаивался и многого стыдился. И вот теперь дорога открылась. Я увидел, что, касаясь края этой поляны, проходит просека – вероятно, старая дорога, которая сильно заросла. Однако по ней вполне можно проехать на высокопроходимой технике. Выйдя на поляну, сразу понял, что я у цели. А когда увидел в отдалении на пригорке перед маленьким прудом силуэт монаха, смотрящего в мою сторону, у меня не осталось сомнений, где нужно искать монастырские ризницу и казну. Не возникло вопроса, откуда мог взяться монах в этой глуши, первой мыслью было броситься к нему и попросить благословения… Но старец улыбнулся и потихоньку, отступая назад, растворился среди стволов.
Я даже не стал трогать металлоискатель, разделся, вошел в воду и обнаружил, что прудик давно уже превратился в заиленную лужу – в самых глубоких местах я проваливался не выше чем по пояс. Очень скоро нащупал ногами острые углы и гладкие бока каких-то емкостей. Я понял, что клад столь большого объема в этих условиях по-другому спрятать было невозможно.
На следующий день я приехал на поляну на уазике, хорошо подготовившись, сначала разбил лагерь, поставил палатку. Только процесс вытаскивания из прудика занял у меня более двух дней!.. Деревянные, обитые медными пластинами ларцы, конечно, подгнили, но засмоленные чугунные котлы, обшитые металлом сундуки оставались нетленны. Разумеется, я не удержался и вскрыл самый маленький сундучок… Это поразило воображение, потому что таких вещей я не находил никогда, а увидеть их можно даже не во всяких музеях! Это были в основном серебряные изделия, а на самом серебре инкрустация камнями: кубки, чаши, блюда, оклады… – предметы культа и подношения, которые делались веками и от монархов, и от богатых прихожан. Честно говоря, мне проще это было вытащить со дна, чем погрузить в машину.