Чем больше Голубев размышлял о загадочном исчезновении Люлькина, тем сильнее у него крепло убеждение, что жизнь Олега завершилась трагически. В том, что убийство на совести «брокеров», Слава не сомневался. Проблема заключалась в другом: где преступники упрятали труп потерпевшего и куда скрылись сами?..
У небольшого кирпичного особняка со светлыми окнами и стильным крыльцом внимание Голубева привлекли два парня, укреплявшие над дверью вместо примитивной вывески «Вино-водка» другую, похожую на яркий праздничный транспарант: «Французские вина и коньяки». Тут же, возле черного японского джипа с затемненными стеклами, стоял молодой рослый мужчина в распахнутом малиновом пиджаке и давал парням руководящие указания. Голубев, узнав бывшего биатлониста, а ныне предпринимателя Красноперова, подошел к нему. Поздоровавшись, с наигранным удивлением спросил:
— Всеволод, ты всерьез надумал заняться торговлей импортной гадостью?
— Вячеслав Дмитриевич, реклама — двигатель торговли, — улыбнувшись, ответил Красноперов.
— Сколько же будет стоить, допустим, поллитровка парижского коньячка?
— На уровне ереванского.
— Серьезно?!
— Вполне.
— И не стыдно тебе дурить российский народ?
— Богатые сраму не имут.
— Когда вы, богачи, успели обморозить глаза?
Красноперов захохотал:
— В Сибири это сделать нетрудно.
— Да… «Сибир, Сибир — ты белый, как кефир», — сочинил один немецкий поэт на русском языке.
— Мы, Дмитриевич, стихов не сочиняем. У нас — проза жизни.
— Ага. «Как живете, колхознички?» — пошутил однажды большой начальник. «Хорошо живем!» — пошутили в ответ колхозники. — Голубев посерьезнел. — Всеволод, у меня к тебе есть конфиденциальный разговор.
— Без шуток?
— На полном серьезе.
— Пошли в машину. Там нас никто не услышит.
Когда уселись в джип, Слава спросил:
— К тебе вчера или сегодня не заявлялся Никита Куксин?
— Кто? — удивился Красноперов.
— Тот «форточник», который три года назад чуть было твои дорогие цацки не уволок.
— А-а-а… С какой радости ему ко мне заявляться?
— Понимаешь, у нынешних уголовников выработалась дурная привычка: предъявлять богатым коммерсантам счет за отсидку.
— По уголовным счетам я не плачу. Если Куксину мало двух зубов, то за предъявленный мне счет могу выставить ему всю челюсть.
Голубев усмехнулся:
— Хотя бартерные сделки нынче и в моде, но ты все-таки будь осторожен. Куксин может нагрянуть к тебе с крутым напарником.
— У меня крыша надежная.
— Крыша — крышей, а «мочат» вашего брата напропалую.
— Волков бояться — в лес не ходить.