— А мне можно к ним примкнуть? — спросил второй понятой.
— Не только можно, но и нужно.
Разговорчивый озорно улыбнулся:
— Айда, Прокопий, будешь третьим.
— Возьмите нас в компанию, — поправляя на плече ремень автомата, шутливо попросил один из омоновцев.
— Не возьмем. На пятерых поллитровку делить — только время зря проводить.
Прокопий смущенно кашлянул в кулак:
— Помолчал бы, Аркаша…
— Не могу. Ты разве меня не знаешь? При старой власти намолчался так, что теперь прямо удержу нет.
— Люди и вправду подумают, будто мы заядлые пьяницы.
— Ну и что? В России не пьют лишь телеграфные столбы, потому как у них чашечки кверху дном…
Солнечное утро было тихим. В густой кроне сосен щебетали ранние птахи. По отлогому берегу реки, метрах в пятидесяти от задней стенки кетькаловского гаража, прыгала длиннохвостая сорока и скрипучими очередями перекликалась с лесными птахами. Заросшая примятой травой часть берега, примыкающая к гаражу, напоминала покинутую стройплощадку. Громоздились наваленные друг на друга бетонные плиты и обломки раскрошившихся труб такого диаметра, что в них свободно мог пролезть щуплый человек. Возвышались два штабеля кирпичей и штабель сосновых плах. Возле большой кучи щебенки, под устроенным навесом, лежали десятка полтора мешков с цементом, а вокруг валялись пустые разорванные мешки. К стоявшей тут же бетономешалке были прислонены носилки, уткнувшиеся нижними концами ручек в черное пятно выгоревшей дотла травы. Кругом — кирпичные обломки, клочья пакли, древесные стружки, щепа, серые кучки затвердевшего бетона и концы обрезанных автогеном водопроводных труб.
— Тут, кроме мусора, однако, смотреть нечего, — разочарованно проговорил Аркаша. Голубев показал на черное пятно:
— А это что за кострище?
— Наверно, солярку жгли, — сказал Прокопий и, присмотревшись к выгоревшей траве, добавил: — Вообще-то от солярки запах и копоть остаются.
— Здесь ни запаха, ни копоти нет.
— Значит, бензин горел. Он быстро испаряется.
Рядом с «кострищем» желтела полутораметровая или чуть длиннее неширокая полоса вдавленной в землю травы. Такие полосы обычно образуются под долго лежащими тяжестями. Заметив, что Голубев присматривается к ней, разговорчивый Аркаша без тени сомнения заявил:
— Бетонная труба лежала.
— Куда ж она подевалась? — спросил Слава.
— Наверно, увезли, — сказал Прокопий.
— На чем? Следов техники не видно.
— Значит, унесли.
— Куда?..
Понятые, оглядевшись по сторонам, недоуменно пожали плечами. Переговариваясь, вместе с Голубевым обошли весь участок между гаражом и рекой, прошлись по сосняку, но ничего похожего на трубу не обнаружили. Вернувшись к гаражу, заглянули под навес. Там, за мешками, лежало на боку жестяное ведро и рядом с ним — перепачканная раствором цемента совковая лопата.