Обедали молча. Надя подавала и убирала со стола, как всегда, оставаясь незаметной. После обеда Миронов закурил, что делал весьма редко, и спросил, как бы между делом:
— Кому приказано передать 23-ю дивизию?
Эйдеман посмотрел на Блинова, на красивую молодую хозяйку, не зная хорошо, как ответить, и по этой паузе Филипп Кузьмич определил, что Эйдемана прислали действительно в 16-ю, но никак не на его, мироновское, место. Ударная группа, по-видимому, расформировывалась.
— Говорили в штабе, по-моему... передать пока вашему начальнику штаба Сдобнову, — сказал между тем Эйдеман. — Но Сдобнов сослался на болезнь, сдадите временно помощнику... Я только хотел сказать, товарищ Миронов, что есть слухи... Хотят вас назначить командармом, и надо все сделать как можно быстрее, поскольку он не терпит, когда его распоряжения не выполняются либо саботируются. Сам я имел, так сказать, случай убедиться...
— Да, конечно, — сказал Миронов. — Завтра к вечеру сдам все... Вам до штаба 16-й дать провожатого?
— Да, конечно, лучше с конвоем... Места незнакомые, дело под вечер. И надо спешить. Спасибо за обед. — Эйдеман церемонно изогнулся перед хозяйкой. Надел свою зеленую богатырку с синей звездой на крупную белокурую голову.
— Еще одну минуту, товарищ... — Миронов пригласил гостя в штабную комнату, где Степанятов безуспешно накручивал ручки двух аппаратов.
— Николай Кондратьич, не надо, — махнул рукой Миронов. — Брось звонить, все бесполезно... — И подведя нового начдива-16 к настенной карте, показал узкий и длинный плацдарм свой вдоль правого берега Донца.
— Поимейте в виду, — сказал он, очеркивая ногтем этот плацдарм и его уязвимость в случае контрнаступления противника. — Сил у них нет, но...
Эйдеман приблизил близорукие, как видно, глаза едва ли не вплотную к карте и кивнул:
— Но... в случае раннего паводка и ледохода? Так?
— Я именно это и хотел... — сказал Миронов. — Очень несвоевременная директива. За два-три дня следовало бы покончить с Новочеркасском, дух войск этого требует. Но теперь уж, видимо, все это станут осуществлять другие.
— Не знаю. Мне ничего об этом не сказано, — вежливо уклонился от продолжения беседы Эйдеман. — Прикажите, пожалуйста, подать сани и конвой. Уже вечереет.
...Поздно вечером Миронов трудился над столом, сочиняя последний, прощальный приказ по бывшей группе войск... Блинов, распластавшись на кровати в соседней комнате, время от времени окликал Кузьмича, задавал недоуменные вопросы, но Миронов не хотел отвечать, ругался.
Подумать только, какая глупость творится на белом свете! Не в нем дело, не в Миронове, а в том, что триумфальное наступление красных войск будет неминуемо сорвано, генерал Сидорин получит необходимую ему передышку, подойдут свежие силы Деникина! И кто все это делает, зачем?..