Вера постучалась в комнату Власенко. Ответственный работник министерства лесного хозяйства обливался потом, возлежа на высокой кровати в позе Сарданапала с картины Делакруа[9]. Синие треники, впрочем, напомнили Вере коврик «Русалка на берегу» у бабушки в деревне.
– Что же ты, уважа-а-емая, – у Владимира Ивановича была манера говорить нараспев, – поселила нас в эту дыру-у-у!
– Володя, ты хоть прикройся, ну что ты. Но они же не виноваты, – вступилась за Веру жена отврабминлесхоза.
– Да лаа-дно тебе, – «русалка» промокнул вспотевшую грудь полотенцем.
– Владимир Иванович, давайте поменяемся номерами, если хотите, – великодушие Веры не знало границ.
Власенко заинтересовался было, но узнав, что менять придется шило на мыло, смирился. Потом они подружатся, и супруги Власенко, дочка Олечка пригласят Веру к себе в усадьбу под Москвой. Тоня покажет собственную оранжерею, хозяин дома – искусственный пруд, выкопанный специально для услады глаз. Они будут сидеть в прохладной гостиной – конечно с кондиционером! – и смеяться над своим первым днем в Париже.
Ага, смеяться… Выйдя от Власенко, Вера наткнулась на Виктора и Сергея – туристов из Владивостока, которых подсунула ей Виолетта. С Виолеттой она познакомилась на какой-то туристской тусовке и та, прожженная шопница, не вылезавшая из Таиланда, мгновенно учуяла в московской коллеге неопытного новичка, предложив партнерство на своих условиях и пропев для убеждения дифирамбы, что в будущем закидает «Эсперанс-тур» туристами. Вера согласилась. А когда пожалела, было уже поздно.
Владивостокская партнерша позвонила через три недели:
– Верррунь, – Виолетта картавила, – у меня для тебя ррребятишки есть и одна дамочка, – радостно так начала.
«Ребятишками» оказались молодые ребята, Виктор и Сергей, работающие в одной, кажется, авиационной компании. Виолетта попросила для них двухместный номер, и именно им – это же надо такому случиться! – попалась комната с балдахином. Видимо, французы, по-своему поняли требование зарезервировать «дабл»[10] для двух мужчин. Ребята смутились:
– Нет, но мы, конечно, можем… То есть, не можем, ну-у, не будем, то есть, ну не можем, ну, это… Нет, ну, как бы нам, короче, вот эту тряпку убрать, – Виктор показал на кокетливый занавес над кроватью.
– А что, разве так не бывает, чтобы кровати по углам? Ну, как у нас? – Сергей пошел дальше в своих рекламациях.
«Ну, ну… баранки гну…» – Вера хоть и ворчала про себя, а была полностью согласна: это что еще за порнография? Люди первый раз в Париже, справочниками запаслись, такие, можно сказать, одухотворенные. А их сразу в койку вдвоем. Французы, впрочем, так далеко не мыслили: какая разница – «дабл», «твин»