Вот как… Тему веры продолжили в ближайшем кафе, заказав по французскому салату и графинчику вина. Вера перевела ему значение своего имени, после чего Тьерри простил ей сомнения, сказав, что с таким именем невозможно быть стопроцентным атеистом. Оба сошлись во мнении, что души Мари-Анж и Ги все же встретились где-то там, в пока неведомом для Веры и Тьерри пространстве, Ги узнал всю правду, и, конечно, все простил.
Они стояли у двери отеля. Тьерри, может, все еще находящийся во власти воспоминаний, а может, и по другой причине, отвечал невпопад. У нее вдруг появилось острое желание посадить его на коленки, прижать седую голову, погладить и сказать: «Мальчики не плачут». Наконец стали прощаться. Опять же церемонно расцеловались. Договорились поддерживать контакт. Он пообещал позвонить Клэр, рассказать про письмо. Она – позвонить «месье Соломонофф» и поблагодарить.
Тьерри ушел, а ей захотелось, как это часто бывало, остаться наедине с самой собой. Слишком много впечатлений в один день, чтобы спокойно прийти в номер, почистить зубы, почитать на ночь и улечься спать. Вера решила немного прогуляться, надо было устать так, чтобы уснуть сразу, не ворочаясь. Но, пройдя по тихой, малолюдной в этот час улице Де Матюрэн, почувствовала, что замерзла, да и ноги промокли. Вошла в кафе-бар, сразу же увидела «свое» местечко: у окна, в уголке, на диванчике. Зал был полупустой. Усталый официант, набегавшись за день, позевывал, но заметив новую клиентку, подошел, привычно улыбнулся:
– Мадам, что желаете?
В кафе негромко звучала музыка. Подумалось, в продолжение внутренней дискуссии, что как раз музыка имеет национальность. Если бы песня обрела плоть, то русская бы – обожгла, спалила бы сердце, заставила рыдать. Французская – коснулась бы, прижалась, обняла, растворилась, вызвав состояние печали. Мелодия песни была именно такой: задумчиво-грустной.
– Qu’est-ce que c’est? – вполголоса, почти шепотом, спросила Вера официанта.
– Où? – так же тихо, осторожно оглянувшись, переспросил он.
– Musique… Cette musique… qu’est-ce que c’est?
– Oh! Vous aimez Michel Sardou? Moi aussi, j’aime beaucoup cette chanson: «La fi lle aux yeux clairs»[48].
Вера вслушалась в слова, тронутая мудростью и простотой сюжета: взрослый сын, представляющий свою мать не иначе как убеленной сединами женщиной, вдруг видит другой образ: молодой, красивой, ясноглазой девушки. Ей двадцать лет. Это – его мать. Полногрудая блондинка. Вдруг, как прозрение, он понимает: она тоже любила, отдавалась, страдала. Что прежде чем подарить ему мир, жила своей, только своей собственной жизнью. Мог ли он вообразить, что его седая мать все еще красива в глазах того, кто ее ласкал, кто не переставал любить.