Театрально заломив руки, Адам, то есть Арнольд, воскликнул:
– Прости, дорогая! Ты восхитительна, но нет предела совершенству. Я нашел еще более совершенную модель. Не мешай моему счастью – я умру без нее! Прости! – из честных голубых глаз выкатились две искренние слезинки.
Из Маринки слез излилось намного больше. Уверенность в себе, едва-едва обретенная, снова покинула ее. Из Евы, из Наяды, из Галатеи и Венеры с руками она опять превратилась в простушку. В обыкновенную, ничем не примечательную девчонку.
* * *
Ольга же пребывала на седьмом небе. Разумеется, от счастья. То есть не на седьмом, пока еще нет. Чуточку ниже – на шестом. Да, так будет правильнее.
На одно небо приспускала ее мать. Ежедневно, с настойчивостью дятла и изысканностью ручной пилы, старой и насквозь проржавевшей от времени, но все еще достаточно острой. Даже звук издавала соответствующий, скрипяще-завывающий.
Галине Евгеньевне хотелось счастья. Очень. По ее понятиям, оно заключалось, как минимум, в отсутствии обузы в виде великовозрастной дочери. Матери осточертело ее присутствие в доме. Надоело тратить деньги на одежду и питание для нее, ведь самой нужно было гораздо больше, чем выросшей дочери. Ольге что – молодая, симпатичная. На нее мешок надень да пояском подвяжи – уже за красавицу сойдет. А молодость Галины Евгеньевны давно помахала ей ручкой: «Чао, дорогая!»
Фигура, тщательно оберегаемая от лишних килограммов, поплыла в разные стороны – пока еще не сильно, но так тяжело было удержаться в более-менее приличных рамках. Вроде и ела по чуть-чуть, всю жизнь зверея от голода на бесконечных диетах, да и сидячий образ жизни Галина Евгеньевна никогда не вела: или ходячий – профессиональные издержки, или же лежачий – сугубо от личных пристрастий. Но, опять же, одна лежала редко. Стало быть, не належивала бока, а только расходовала калории. Однако в бедрах и на талии почему-то без конца что-то откладывалось. Что опять же не улучшало настроения.
Требовало капитальных вложений и лицо. Как ни ухаживала за ним Галина Евгеньевна смолоду, как ни старалась, какими кремами и масками не баловала кожу, а возраст опять же давал о себе знать. Появилась легкая одутловатость, отечность под глазами. Строго контролировала употребление жидкости, особенно старалась не пить воды на ночь, а утром все равно неизменно обнаруживала отечность под глазами и набрякшие веки. Несмотря на это, кожу прорезали заметные невооруженным глазом морщинки.
Нужно было и одеваться поэффектнее. Кто посмотрит на женщину «слегка за сорок», если у нее не идеальная фигура, несвежее лицо, и одета она в китайскую трикотажную кофточку? Никто. Следовательно, лежать ей придется одной, повода для расхода калорий больше не будет, и от этого они начнут откладываться не только на бедрах и талии, но и на животе, под мышками, на ляжках, во втором подбородке. Станут склеиваться друг с дружкой, и – о ужас! – уже совсем скоро превратятся в страшный, неизлечимый целлюлит.