– Я к подземельям привычная, – снова вспомнился Арнольдик. На сей раз его студия. Темная, холодная. Где Марина была так счастлива – увы, совсем недолго.
Он послушно убрал руки. Не сразу – чуть помедлил, словно надеясь, что она передумает. И убрал. Ну почему, почему?! Мог бы быть и понастойчивее! Далеко не всегда, когда женщина говорит «Нет», она не желает продолжения!
А жаль…
О чем он?
Что это было?
Слава Богу, хотя бы ей хватило ума. Сам бы он не смог остановиться.
Еще несколько мгновений Кеба погрел ее широкими своими ладонями, потом с сожалением убрал руки. Хотелось прижать ее к себе, осыпать макушку поцелуями, зарыться носом в коротенькую жесткую стрижку, и замереть так навечно.
Сам бесконечно удивлялся такому желанию, ведь давно уже перестал реагировать на полуобнаженные тела студенток, прижимающихся к нему сугубо «по производственной необходимости». А тут не к бедрам прикоснулся, не к груди – всего лишь к рукам, к плечам. И такой взрыв эмоций, такое дикое влечение.
Ах, как всё было бы элементарно, если бы она не была Ольгиной подружкой! Проблема влечения была бы решена легко и просто, и даже довольно быстро. Он бы не удовольствовался легким прикосновением к ее рукам. А потом…
А потом было бы продолжение. Непременно было бы: коль уж у него спонтанно возникло непреодолимое желание целоваться – Гена определенно не насытился бы одним свиданием. Было бы много-много встреч. Тайных, от этого более сладких и томительных. И каждый раз он подолгу целовал бы веснушки – должно быть, они восхитительны на вкус…
Но в том-то и дело, что она не просто студентка. Она – Маринка Казанцева, Ольгина лучшая подруга. Кто бы знал, как не хотелось Гене отрывать руки от этих плеч! Но надо – у него есть Оленька. Оленька – правильный выбор. Даже если не совсем правильный – поздно. Слово вылетело. А значит, ситуацию изменить нельзя, ее нужно смиренно принять. А раз так – его выбор правильный. А раз правильный – нельзя распускать руки. Такая вот логическая цепочка. Нельзя делать то, что хочется. Просто нельзя. Даже если хочется очень.
Еще несколько минут он продолжал диктовать, но незаполненные графы в журнале таяли буквально на глазах, заполняясь не очень красивым, но ровным и четким почерком. Гена лихорадочно соображал, чем бы еще ее занять, ведь так не хотелось, чтобы она уходила. Надо бы, надо отправить ее поскорее от греха подальше!
Нет, на такой подвиг он не способен. Ничего не будет. Он сможет остановиться в нужный момент. В крайнем случае, она сама его остановит, как только что остановила. Пусть еще побудет рядом. Пусть еще раз мелькнут веснушки.