В Калифорнии, где не бывает снега, существует милая традиция: за три недели до Рождества по Голливудскому бульвару проходит процессия – парад Санта-Клауса, и с этого дня каждый вечер до самого сочельника Санта-Клаус совершает путешествие на разукрашенной колеснице. Жители Голливуда ждут праздника – рождения младенца Христа с таким же нетерпением, как и их собратья в северных странах. Из домов и автомобилей доносятся рождественские гимны – и это в климате, где даже зимой нечем дышать! Люди здесь мечтают о снежном Рождестве, совсем как любой истинный американец-патриот, но поскольку знают, что Бог не ответит на их молитвы, празднуют на свой лад: украшают улицы цветными лампочками, искусственными елками и сделанными из папье-маше фигурками Санта-Клауса в санях, которые тащит олень. Кинозвезды и самые известные актеры сражались за право участвовать в параде Санта-Клауса не потому, что хотели порадовать тысячи собравшихся на тротуарах зрителей; просто шествие снималось телевидением и их лица могла увидеть вся страна.
Джилл Касл стояла на углу одна, наблюдая длинную процессию платформ, заваленных цветами, на которых стояли знаменитости, улыбаясь восторженным поклонникам. Главным церемониймейстером парада в этом году был назначен Тоби Темпл. Обезумевшая толпа разразилась воплями, приветствуя своего кумира. Джилл мельком увидела улыбающееся открытое лицо Тоби, и тут же оно исчезло из виду.
Промаршировал оркестр Высшей школы Голливуда, а за ним – колесница Масонского храма и оркестр морской пехоты, всадники в ковбойских костюмах и оркестр Армии спасения, распевающий гимны, молодежь с флагами и знаменами, пожарные машины, клоуны, джаз-банды – словом, это был не столько рождественский праздник, сколько типично голливудский спектакль.
Проезжавший мимо актер, с которым как-то работала Джилл, помахал ей рукой:
– Привет, Джилл! Ну как ты?
Несколько голов в толпе тут же повернулись к ней, и Джилл на секунду испытала восхитительное чувство собственной значимости: теперь эти люди будут знать, что и она принадлежит к миру шоу-бизнеса.
Сзади послышался красивый бархатный баритон:
– Простите… Вы, случайно, не актриса?
Джилл обернулась. Говоривший оказался высоким светловолосым красивым парнем лет двадцати пяти, с загорелым лицом и очень белыми зубами. Он был одет в старые джинсы и голубую твидовую куртку с кожаными заплатами на локтях.
– Да, – кивнула девушка.
– Я тоже. – И, ухмыльнувшись, добавил: – Начинающий.
Джилл улыбнулась:
– Я тоже начинающая.
Он расхохотался:
– Могу я пригласить вас на чашку кофе?