– Возьми в рот… – сказал «Дэвид».
– О да, сейчас…
Джилл нежно погладила его член и хотела уже сделать то, о чем просил любимый, но кто-то в комнате пробормотал что-то непонятное, и «Дэвид» отодвинулся. Джилл была вынуждена повернуть лицо и зажмурилась от беспощадного света. Кто-то толкнул ее на кровать, перевернул на спину, «Дэвид» оказался в ней и взял ее, но одновременно она ощущала его пенис у себя во рту. О, как она любила «Дэвида»! Только вот этот шум в комнате и яркие огни… Она хотела попросить «Дэвида», чтобы тот положил этому конец, но спазмы невыносимого наслаждения потрясали еще и еще, снова и снова… Казалось, она вот-вот взорвется. «Дэвид» любил ее, не Сисси! Он вернулся к ней, и они поженились. Какой необыкновенный медовый месяц…
– Дэвид… – прошептала Джилл и открыла глаза. Лежавший на ней мексиканец медленно облизывал ее языком от шеи до щиколоток. Она пыталась спросить, где Дэвид, но слова не шли с языка. Она вновь закрыла глаза, пока мужчина проделывал восхитительные вещи с ее телом. А когда Джилл опять разомкнула веки, мексиканец почему-то превратился в девушку с длинными рыжими волосами и огромными грудями, свисавшими на живот Джилл. Потом женщина раздвинула ноги Джилл, стала делать что-то языком, и Джилл провалилась в темноту.
Двое мужчин стояли неподалеку, глядя на неподвижную фигуру на постели.
– Она не умрет? – спросил Терральо.
– Да ты что? – засмеялся Ален.
– Ну ты и ходок! Где только их находишь? Эта – действительно класс! – восхищенно заметил Терральо.
– Уметь надо!
Ален протянул руку. Терральо вытащил толстую пачку банкнот, отделил две бумажки.
– Возьми. Кстати, не хочешь заглянуть к нам на Рождество? Стелла рада, когда ты приходишь!
– Не могу, – отказался Ален, – встречаю Рождество с женой и малышами. Следующим рейсом вылетаю во Флориду.
– Фильм получится что надо!
Терральо кивнул на лежащую в забытьи девушку:
– Что написать в титрах?
– Почему не ее настоящее имя? – ухмыльнулся Ален. – Жозефина Цински. Когда картина дойдет до Одессы, ее приятели будут на седьмом небе!
Люди лгут: время вовсе не друг, излечивающий раны, а злобный враг, пожирающий и уничтожающий юность. Месяц сменялся месяцем, и каждое время года приносило в Голливуд новый урожай мечтающих стать звездами. Конкуренты приезжали в город грез автобусами, поездами, самолетами и даже на мотоциклах. И всем было восемнадцать, как когда-то Джилл, все длинноногие, стройные, хорошенькие, с блестящими глазами, жизнерадостными улыбками и зубами, не нуждающимися в услугах дантиста. И с каждым годом Джилл становилась старше.