Послышался звук мотора, скрежет шин. Автомобиль Сисси вылетел из ворот на шоссе. Дэвид ринулся вниз, сел в машину, включил сцепление и помчался следом. Однако «мазератти» уже был далеко впереди. Дэвид нажал на акселератор, но «роллс-ройс» был тяжелее и отставал. Дэвид прибавил скорость – семьдесят километров… девяносто… Автомобиль Сисси исчез из виду. Сто… Сто десять… Ничего. Дэвид добрался до небольшого подъема и оттуда увидел выглядевший крохотной игрушкой «мазератти». Автомобиль метался, словно пьяный, с одной стороны шоссе на другую, и, не вписавшись в поворот, вдруг перелетел через дорожное ограждение. Словно снаряд, он перевернулся в воздухе несколько раз и рухнул на поле. Дэвид вытащил бесчувственное тело жены из искореженной машины за несколько секунд до того, как взорвался бак.
Только в шесть часов утра хирург вышел из операционной и устало сказал Дэвиду:
– Будет жить.
Джилл приехала к озеру еще до заката. Подобравшись к самому краю воды, она выключила зажигание и откинулась на сиденье, впитывая запахи и звуки, думая, что не помнит, когда была так счастлива. И тут же поправилась: помнит. Здесь. С Дэвидом. Она вспомнила, как хорошо им было вместе, и ослабела от желания. Серая пелена несчастья рассеялась: Джилл почувствовала это в тот момент, как увидела Дэвида. Он по-прежнему любит ее, Джилл была уверена в этом.
Багровое солнце медленно тонуло в гладкой воде, ночь окутала землю. Скорей бы Дэвид приехал! Прошел час, потом еще один… становилось холодно, но Джилл сидела не двигаясь и ждала. На небо выплыла огромная, мертвенно-белая луна. Джилл вновь прислушалась к ночным шорохам, убеждая себя, что Дэвид вот-вот появится. Она прождала всю ночь, а когда на горизонте появились розовые пятна, завела машину и уехала домой, в Голливуд.
Джилл сидела перед туалетным столиком, изучая в зеркале свое лицо. Заметив едва заметную морщинку в уголке глаза, девушка сделала недовольную гримасу. Мужчина может распуститься как угодно: поседеть, приобрести живот, постареть, и никто на это не обратит внимания. Но если у женщины появится хоть одна морщинка…
Джилл начала накладывать косметику. Боб Шиффер, лучший гример Голливуда, кое-чему научил ее. Джилл нанесла на лицо увлажняющий крем. Она больше не пользовалась пудрой, сушившей кожу. Далее подошла очередь глаз: на нижних веках более светлые тени, на верхних – потемнее. Приклеив накладные ресницы, Джилл загнула их кверху, осторожно соединив с собственными, чтобы казались гуще, потом накрасила губы, немного припудрила и наложила второй слой помады, чуть тронула щеки румянами и только после этого напудрилась, тщательно избегая трогать кожу под глазами, чтобы не были видны мелкие морщинки.