Тоби сидел за маленьким столом, недалеко от площадки, рядом с Клифтоном Лоренсом, О’Хэнлоном и Рейнджером. Он наблюдал за актерами, прислушивался к зрителям, пытаясь угадать их настроение.
– Пивные бочонки, – с презрением пробормотал он наконец.
Клифтон хотел уже ответить что-то резкое, но, взглянув на Тоби, сдержался: мальчишка был до смерти напуган. Агент знал, что Тоби играл в подобных местах, но на этот раз все было по-другому. Парню предстояло серьезное испытание. Лоренс мягко заметил:
– Если сможешь завоевать сердца этих «пивных бочонков», значит, недалек тот момент, когда любители дорогого шампанского будут ломиться на твои спектакли. Эти люди гнут спину с рассвета до заката, Тоби, а когда приходят отдохнуть, желают, чтобы каждый цент был потрачен не зря. Заставишь смеяться таких, как они, значит, сумеешь рассмешить и остальных.
В эту секунду Тоби услышал, как конферансье скучающим тоном объявил его выступление.
– Покажи им, тигр! – напутствовал О’Хэнлон.
Тоби вскочил.
Он стоял на сцене, настороженный, напряженный, присматриваясь к зрителям, словно испуганный лесной зверек, почуявший опасность.
Публика превратилась в многоголовое чудовище, и каждая голова была не похожа на другую. И вот этого дракона ему нужно заставить смеяться. Тоби набрал в грудь воздуха.
«Господи, пусть я им понравлюсь!» – мысленно взмолился он и начал говорить.
Но никто не слушал. Ни один человек даже не усмехнулся.
Тоби чувствовал, как едкий пот провала выступает на лбу. Это конец. Всему конец. Но улыбка словно приклеилась к губам, а слова лились потоком, перекрывая громкий шум и пьяные выкрики. Привлечь внимание посетителей не удавалось: тем нужно было совсем другое – извивающиеся под музыку голые девки.
Каждую субботу на этой площадке сыпали вымученными остротами безымянные, безликие комедианты.
Тоби продолжал говорить, глядя в безразличные лица, – ведь больше ему ничего не оставалось.
Искоса посмотрев в сторону Лоренса и писателей, Тоби заметил, что они явно встревожены, но не остановился. В зале не было публики, только люди, беседующие друг с другом о жизни и собственных проблемах. С таким же успехом Тоби мог находиться за тысячу миль отсюда или вообще исчезнуть. В горле от страха пересохло, все труднее становилось выталкивать слова. Уголком глаза Тоби заметил, как управляющий клубом направился к музыкантам. Собирается приказать, чтобы играли погромче, заглушили комика-дурачка. Он провалился. Ладони Тоби были мокры от пота, все внутри скрутило узлом. Горячая струйка мочи поползла по ноге. Нервы были натянуты до такой степени, что он начал путать текст, сгорая от стыда, не осмеливаясь вновь взглянуть на Лоренса и его спутников.