Разочаровавшись в муже, Фрида превратилась в тирана. Она обнаружила, что обладает талантом повелевать людьми, и отныне ничто не могло отвлечь ее от намеченной цели. Именно Фрида указывала, во что и как лучше вложить деньги, где они будут жить, отдыхать и когда заведут ребенка.
Она объявила Паулю о своем решении родить и заставила его трудиться над продолжением рода, пока бедняга не оказался на грани нервного срыва. Он боялся, что подобная сексуальная активность подорвет его здоровье, но Фрида была неумолима.
– Возьми меня! – приказывала она.
– Но как? Мне ничего не хочется, – протестовал муж.
И Фрида оттягивала крайнюю плоть сморщенного жалкого пениса, пытаясь пробудить его к жизни, а когда это ей не удавалось, брала в рот, не слушая негодующего бормотания мужа:
– Господи, Фрида, что это ты делаешь?..
Добившись того, чего хотела, она сама вводила член и ждала, когда муж закончит.
Через три месяца еженощных мучений Фрида объявила мужу, что тот может отдохнуть: она забеременела. Пауль хотел девочку, а Фрида – мальчика, поэтому никто не удивился, что ребенок оказался мальчиком.
Фрида настояла на том, чтобы рожать дома, и пригласила только акушерку. Роды прошли прекрасно, без осложнений, но когда младенец появился на свет, присутствовавшие у постели роженицы были потрясены. Новорожденный оказался обычным ребенком, нормальным во всех отношениях, кроме… Между красными ляжками, словно странный, огромный отросток, висел пенис размером почти как у взрослого мужчины.
«Не то что у его отца!» – с неистовой гордостью подумала Фрида.
Она назвала малыша Тобиасом в честь жившего в их округе олдермена[2]. Пауль объявил Фриде, что сам займется воспитанием мальчика, – в конце концов, дело отца следить, чтобы сын рос настоящим мужчиной.
Фрида выслушала, улыбнулась и после этого разговора близко не подпускала мужа к малышу. Именно она растила Тоби, правила им тевтонским железным кулаком, даже не заботясь о бархатной перчатке. В пять лет Тоби был тощим заморышем, с худыми ножонками, задумчивым личиком, на котором сияли большие ярко-синие материнские глаза. Тоби обожал мать и делал все, чтобы заслужить ее похвалу. Малыш очень хотел, чтобы она подняла его, усадила на пухлые теплые колени так, чтобы можно было прижаться головой к ее груди. Но у Фриды не было времени на подобные глупости – вся энергия уходила на то, чтобы обеспечить семье сносное существование. Она любила маленького Тоби и была полна решимости вырастить сына сильным, мужественным, не то что его папаша-слабак. Фрида требовала, чтобы Тоби никто не мог превзойти, а когда мальчик пошел в школу, следила за его занятиями и увещевала, если тот не мог справиться с заданием.