Из остальных мечетей самая роскошная – мечеть Солимана Великого, представляющая собой блестящее произведение турецкой архитектуры. Огромный главный купол поддерживается четырьмя колоннами, величайшими в Константинополе, которые в нижней части имеют до тринадцати футов в объеме. Купол футов на двадцать выше Ай-Софийского, внутренность тоже украшена текстом из двадцать четвертой суры Корана: «Аллах есть светило неба и земли. Его свет есть мудрость, с которой горит лампа под стеклом. Стекло блестит как солнце, лампа наполнена маслом священного дерева. Не восточное, не западное это масло, оно светит для всякого, кто только захочет!»
Затем следует мечеть Ахмеда I, из которой всегда отправляется караван в Мекку, потом Магомета II, завоевателя Константинополя. Мечеть эту строил греческий архитектор Христодул и в награду получил от султана всю смежную улицу. Предание говорит, будто Магомет, рассердившись на Христодула за то, что тот построил эту мечеть ниже Ай-Софийской, вследствие чего пришлось подпилить две прекраснейшие и длиннейшие колонны, велел отрубить ему обе руки.
На другой день Христодул пошел к судье с жалобой на жестокий поступок султана. Кади приказал султану явиться на суд. Магомет II повиновался голосу закона, которому должны подчиняться все без различия, но при этом взял с собой под кафтан бердыш. Султан хотел сесть перед кади, но тот приказал ему стоять наравне с истцом. Христодул повторил свою жалобу, объяснив, что столбы и всю мечеть сделал он ниже для того, чтобы она могла лучше противостоять землетрясению, и за то султан велел отрубить ему руки и тем лишил его возможности добывать себе пропитание. Магомет выставил свой поступок наказанием. На это кади сказал:
– Падишах, блеск порождает часто несчастье. Низкие стены твоей мечети никому не мешают молиться и служить в ней Аллаху. Если бы даже вся твоя мечеть состояла из одних драгоценностей, все равно ничего не значила бы она в глазах Аллаха. Отрубив руки этому человеку, ты сделал противозаконный поступок. Он не может более работать. На тебе теперь лежит обязанность заботиться о его семействе. Что скажешь ты на это?
– Что правда, то правда, – отвечал султан. – Пусть решит закон.
– Закон, – продолжал кади, – определяет отрубить тебе руки в случае, если тот человек не согласится на полюбовную сделку.
– Я согласен выдавать ему ежегодную пенсию из общественных сумм, – возразил султан.
– Нет! – вскричал кади. – Не из общественной казны. Твоя вина, ты и в ответе, вот мой приговор.
– Ну, так я готов каждый день давать ему по двадцать кусков золота, довольно будет этого?