– Отлично сказано! – воскликнул Зора. – Но, по правде, этот презренный плут стоит, чтобы его наказали просто хлыстом. Но продолжай, мой благородный Гассан.
– «Наказать? – спросил он, – продолжал Гассан свой рассказ. – И принял исполненный ненависти угрожающий вид. – «Ты пришел вызвать меня от имени Зора, это все, ничего больше? Я думаю сделать твоему другу одолжение, не приняв твоего вызова».
– Не приняв вызова? – воскликнули в один голос Сади и Зора.
– При этом он оскалил зубы, как будто этот ответ доставлял ему дикое удовольствие, – продолжал Гассан. – Я так же, как и вы, переспросил его, и он отвечал мне: «Я не принимаю вызова, потому что Зора не в одном чине со мной и я не хочу застрелить его, чтобы не навлечь на себя неприятностей».
– Это жалкий плут! – воскликнул Сади. – Он в моих глазах стоит ниже самой негодной собаки.
– «Так я беру на себя вызов», – отвечал я ему. Он пожал плечами. «Ты бей башибузуков, я – бей капиджей», – сказал он презрительно, так что я почувствовал искушение без дальнейших разговоров проткнуть его шпагой.
– Хорошо, что ты удержал свой порыв, – сказал Зора, хотя бледный, но спокойный. – Этот презренный мальчишка, этот приспешник Мансура только того и хотел, чтобы ты наложил на него руку, чтобы иметь повод к новому обвинению, и хотя ты адъютант самого султана, все же он, благодаря силе кадри, мог бы кое-чем тебе напакостить.
– Стоит ли более говорить об этом? – обратился Сади к своим друзьям. – Предоставьте мне возможность потребовать от него удовлетворения.
– Он не даст его тебе ни в коем случае, – продолжал Гассан. – И от твоего имени повторил я ему вызов, но он с презрительным видом сказал мне в ответ, что он не будет ни биться, ни стреляться, так как уверен, что убьет противника, а ему вовсе нет охоты из-за нас путешествовать в крепость.
– Тогда мы должны принудить его к этому! – воскликнул Сади в волнении.
– Или наказать, где бы мы его не нашли, – сказал Зора хладнокровно, хладнокровие его было только внешнее; его поразительно бледное лицо выдавало его внутреннее волнение.
– Посоветуемся насчет этого, – сказал Гассан. – После того, как он высказал мне это решение, я объявил ему, едва владея собой, что пусть он пеняет на себя самого за последствия своего малодушного образа действий, затем я с презрением повернулся к нему спиной и вышел. Мой совет теперь, чтобы все дело предоставить султану на его разрешение.
– Все это хорошо, мой друг, – отвечал Зора, – но ты знаешь не хуже меня, кто скрывается за этим Магомет-беем. Боюсь, чтобы нам не получить в ответ совета о примирении.