Киваю и вспоминаю слова Кайлы.
Неужели Элвин и правда… не ее ли духами пропахла его одежда?
Цитрус и миндаль.
— Эти балы увлекают первые раз двадцать, потом приедаются. Одно и то же. А когда мне скучно, я становлюсь просто очаровашкой. Ну, ты знаешь. Так что пропустил праздник из уважения к княгине, — в его голосе звучит неприкрытая насмешка. — Она устала разбирать последствия моих попыток развлечь себя самому.
— Могу представить, — я и правда представляю себе это мгновенно и в красках. Становится смешно. Все-таки Элвин неисправим.
— А… какая она? — решаюсь я задать вопрос. — Красивая?
— Княгиня Иса? Красивая. Очень. Одна из самых красивых женщин, что я встречал. И самая величественная…
Значит, правда… Княгиня и Элвин…
— Ею нельзя не восхищаться, — задумчиво продолжает маг. С такой интонацией на прошлой неделе он восхищался чучелом тамерской кобры. — Иса никому и никогда не позволяла указывать себе, что делать. Ни в чем. Ты слышала ее историю? Нет? Очень поучительно. За долгую жизнь чадолюбивый Трудгельмир наплодил штук тридцать детей. Законных и не очень. И полюбил играть с отпрысками, объявляя то одного, то другого наследником.
— Зачем?
— Отличный способ держать в повиновернии толпу капризных, сволочных деток. И просто весело смотреть, как они суетятся.
— Ты сейчас шутишь, — нерешительно уточняю я.
— Не совсем, — он и вправду серьезен. — Это — власть, Франческа. Приз один, а желающих много. Отличный рычаг для любых манипуляций. Фэйри присущи большинство человеческих пороков. Насколько я знаю, Трудгельмир до сих пор играет в эти игры. И даже парочка несчастных случаев с наследниками не убедили его прекратить.
— А… Иса?
— Она не захотела пихаться локтями. Окрутила рондомионского князя и очень быстро из любовницы стала сначала женой, а потом и вдовой. Ее стараниями Северный двор превратился в одно из первых по могуществу и влиянию княжеств.
— А князь… ее муж. Он сам умер?
— Хороший вопрос, сеньорита, — маг задумчиво стряхивает снег с плаща и смотрит в небо, где разноцветные огни выстроились в шахматном порядке. — Знаете, никогда не интересовался. И вам не советую. У княгини неважно с чувством юмора. Работа правителя — довольно нервная.
Я завистливо наблюдаю, как за стеклом раскланиваются пары. В морозном воздухе гаснут последние аккорды. Хочу туда.
Наверное, я произношу это вслух, потому что Элвин приподнимает бровь.
— Мы одеты неподходящим образом, сеньорита. Мне-то все равно, а вам будет неловко.
Да уж, могу поверить, что ему все равно. Он еще и наслаждаться будет чужими оскорбленными взглядами.