Проснулся он резко. Почувствовал, что остался один, и от этого неожиданно стало тоскливо и холодно. В ванной шумела вода. Дмитрий оглянулся в полумраке незнакомого гостиничного номера в поисках телефона.
В этот момент Мадонна вышла из ванной, обернутая полотенцем, и замерла, глядя на него, стоящего в одних боксерах посреди номера. При виде её ещё влажных обнаженных плеч и жалкого полотенца, скрывающего от него так давно желанное тело, Дмитрий ощутил возбуждение такой силы, что захотелось закричать. Мгновенная эрекция пронзила мучительной болью его пах. Взгляд Мадонны скользнул по его груди и торсу и опустился к очевидному подтверждению его желания. При виде того, как вздрогнули её ноздри и слегка приоткрылись губы, у него вылетели последние связные мысли из головы, оставляя только безумный голод.
Дмитрий метнулся к Мадонне так быстро, как будто она могла исчезнуть, как видение. Сдернув полотенце, он прижал её тело к своему так сильно, что у неё вырвался сдавленный жалобный всхлип. Но тормоза уже отказали и он, схватив её, как хищник добычу, понёс к кровати. Если бы сейчас кто-то осмелился встать на его пути, он бы убил, не задумываясь. Прижал её мягкое, такое открытое для него тело к матрасу. Он не мог сдержать стонов, дорвавшись, наконец, до её кожи. Он поглощал её вкус и мягкость жадно, оставляя следы на нежной коже, словно ставя клеймо собственника. Его руки, как голодные неистовые звери, метались по её телу, сжимая и лаская, словно боясь, что это божественное тело вдруг исчезнет.
Дмитрий бесстыдно терся о её живот своей уже готовой взорваться плотью, не прося, а практически требуя, вымогая. Жадно втянув её сосок, он слегка сжал его зубами, заставляя её тело выгнуться навстречу с отчаянным стоном. Собственное тело уже трясло и пылало, как в лихорадке. Дмитрий повторил пытку со вторым соском, не зная, кого мучает больше: себя или Маню. Её хриплый стон ещё не затих, когда он впился в её губы, ловя судорожное дыхание.
– Скажи, что ты хочешь этого так же сильно, как я, – прохрипел он. – Скажи, что не пожалеешь об этом завтра.
Руки Мадонны скользнули на его ягодицы и резко потянули вниз его боксеры – последнюю преграду между ними. С глухим рычанием он помог ей избавиться от них и резким жестом собственника развел её бедра, открывая себе путь в рай.
– Скажи! – его голос стал угрожающим рыком умирающего от голода зверя. – Скажи мне, что теперь моя!
Глаза Мадонны распахнулись, и она резко приподняла бедра ему навстречу.
– Ещё нет! – прошептала она, дразня, бросая вызов зверю.