Таким образом, в эволюции мышей и любых других живых существ, включая людей, феномен старения не играет почти никакой роли. Наши предки охотники-собиратели в среднем жили около 25 лет и умирали от инфекционных болезней или от нападения хищников или других людей. Лишь немногие избранные доживали до 60–70 лет – и именно это, как предположил гениальный британский генетик Джон Холдейн, позволяет объяснить, почему мы стареем так, как стареем.
Холдейн изучал такое страшное наследственное заболевание нервной системы, как синдром Хантингтона. Этот синдром представляет собой форму деменции, которая начинает развиваться в относительно молодом возрасте. Болезнь начинается с небольших изменений личности и физических навыков и в течение нескольких лет перерастает в тяжелейший мучительный недуг. У больных нарушаются все функции, требующие мышечного контроля, – они ходят «танцующей» походкой, постоянно совершают дерганные резкие движения, гримасничают. Происходит серьезное нарушение когнитивных функций. Пожалуй, самой известной жертвой этой болезни был американский певец, исполнитель фолк- и кантри-музыки Вуди Гатри, который последние 15 лет своей жизни провел в психиатрических больницах и трагически скончался в возрасте 55 лет.
Что показалось Холдейну странным{70}, так это то, что болезнь Хантингтона передает по наследству один-единственный ген. Мало того, этот ген является доминантным, и, даже если он имеется только у одного из родителей, вероятность наследования его детьми составляет целых 50 %. Согласно теории естественного отбора, такое страшное генетическое заболевание давным-давно должно было быть вычищено из человеческого генофонда. Но у болезни Хантингтона есть еще одна уникальная особенность: ее симптомы обычно начинают проявляться только после 40 лет.
Холдейн понял, что это значит: поскольку болезнь Хантингтона дает о себе знать после 40 лет, когда носители этого гена уже имеют детей, она не подпадает под действие механизма естественного отбора. К тому моменту, когда человек осознает, что он является носителем этого гена, он уже передал его своему потомству. Таким образом, ген Хантингтона как бы находится в «слепой зоне естественного отбора», проявляясь в пострепродуктивный период, когда этот неумолимый механизм ослабевает, благодаря чему ему удается выживать и передаваться из поколения в поколения.
Один из коллег Холдейна, блестящий биолог и лауреат Нобелевской премии Питер Медавар, увидел параллели между этой генетической болезнью и процессом старения. Именно существование «слепой зоны естественного отбора» позволяет процветать и передаваться по наследству разного рода пагубным явлениям, характерным для постпродуктивного периода нашей жизни. Именно после 40 лет эти явления постепенно проявляются – уплотнение стенок артерий, ослабление мышц, появление морщин на коже, отложение жира в области живота и постепенное ослабление умственных способностей. Не говоря уже о ненавистной «ермолке телесного цвета» на голове. После того как мы вступили в средний возраст, эволюция полностью теряет к нам интерес и бросает на произвол судьбы.