Федор Родионович неторопливо ступал по широким истертым ступеням, ставшим такими знакомыми за многие десятки лет. Лестницы успокаивали его, сосредоточивали, особенно знакомые. И он подумал: а может быть, не все еще потеряно? Вот — пересадка почки, спасение обреченного… Срочная трансплантация сонной артерии — уникальная операция, выполненная одним из его немногих учеников… Трансплантация нижнего отдела аорты… В течение месяца три такие победы! Их еще нет?.. Будут, должны быть!.. Частность? Но ведь вся жизнь — из частностей. Вероятно, действительно у хирурга, пусть это будет даже профессор, главное — спасение и излечение людей. А все остальное — от лукавого. Ведь он не сомневается, что студентам нужно прививать именно такое отношение к хирургии! И хотя начинающий врач и профессор стоят на разных ступенях, но лестница одна и та же.
Уже в холле четвертого этажа их нагнал ассистент, который должен был помогать ему сегодня на лекции.
— Здравствуйте, Федор Родионович! Все готово, — часто дыша после быстрого подъема, сказал ассистент. Добродушное круглое лицо его нравилось Федору Родионовичу.
— Спасибо.
У кабинета маячило несколько человек из больничных и кафедральных работников, надеявшихся решить с ним какие-то вопросы до начала лекции. Он отпер дверь своим ключом.
— Как больной Трифонов? — опросил Федор Родионович у ассистента, входя в кабинет.
Ардаров и ассистент последовали за ним. Ассистент занимался всеми больными, которым пересаживали сосуды, по крайней мере следил за ними. Это была тема его будущей докторской диссертации.
— Трифонов? Все в порядке, Федор Родионович, все в порядке! — бойко ответил ассистент.
— А Кухнюка вы взяли?
— Да, Федор Родионович, обязательно!
— Не исключено, что завтра при пересадке почки тоже понадобится трансплантат сосуда.
— Хорошо, Федор Родионович, я подберу…
Профессор надел специально приготовленный к лекции халат, висевший на плечиках за ширмой.
— Пойдемте, взглянем на больных, — сказал он находившимся в кабинете.
— Трифонова уже выписали, — поспешно произнес ассистент.
Федор Родионович недовольно поморщился — опять без его ведома выписали больного с трансплантатом. Здесь, конечно, есть и его вина: в первую неделю после операции он ежедневно осматривает таких больных, но затем разные дела, новые больные отвлекают его…
— Сколько же прошло времени после операции?
— Больше месяца, Федор Родионович.
— Разве?
— Да, Федор Родионович, да…
Ардаров бледнел и краснел за их спинами. Он-то знал, что Трифонов умер еще две недели назад, когда профессор был в отъезде. Но ассистент не любил расстраивать шефа, то ли по доброте душевной, то ли из иных соображений. И все это знали, кроме самого профессора, естественно. Ассистента иногда величали Чичиковым, ибо собирал он для своей диссертации, наряду с живыми, и мертвые души. Компанейский, добрый парень с маленькой странностью…