Крик замер в подземелье, точно в могиле. Саша был далеко. Никто не мог прийти на помощь к Роману.
И вдруг глаза его увидали свет, смутный, едва брезживший; он виднелся со стороны, куда направлялся Роман. Роман затаил дыхание; ему показалось, что он бредит. Но нет, свет мерцал!
Ползком, осторожно, но тем не менее стукаясь головой о боковые стойки, Роман стал пробираться к нему. Становилось суше; вода наконец исчезла совсем; Роман полз в гору. Приток света увеличивался; грудь Романа жадно уловила струю свежего воздуха. Страстное, лихорадочное нетерпение охватило его. Несмотря на близость выхода, ему неудержимо захотелось скорее, как можно скорее, выбраться из чуть не ставшего роковым для него прохода. Не обращая внимания на боль от ударов о бревна, он, насколько было возможно быстро, устремился вперед. Свет вливался широкой волной; показалась зелень.
Минуту спустя Роман стоял уже среди кустов. Фуражки на нем не было, — она осталась в подземелье. Мокрый, с бледным от пережитых ощущений лицом, он огляделся вокруг, увидал над собой голубое небо и вдруг повалился на колени и жарко стал благодарить Бога за свое спасенье.
— Э-э-ей! — пронеслось по зеркальной поверхности заводи.
Юра и Степка, мирно сматывавшие лески, подняли головы и прислушались. Голос был знакомый; крикнули, казалось, с небольшого островка, расположенного саженях в ста, наискосок от них.
Уже вечерело.
— Юра! э-эй! — донеслось опять из кустов островка.
Суеверный ужас изобразился на лице Степки.
— Господи Иисусе Христе! — проговорил он, — кто ж это зовет нас?… Голос-то Романа Ликсандрыча… Лодка наша здесь ли?… — Степка бросился в камыши взглянуть на нее. Лодка, врезавшись носом в песок, неподвижно стояла на месте.
Новый зов долетел до них, и на мысе таинственного островка показалась человеческая фигура.
— Это Роман! — сказал Юра, вглядевшись в нее.
— Как он туда попал? Надо ехать за ним!
И Юра встал, чтобы привести в исполнение сказанное. Степка быстро схватил его за руку.
— Не езди! — зашептал он. — Что ты! какой это Роман? Оборотень это, — наше место свято! Свят, свят, свят! На нечистое место попали мы! — И Степка начал креститься и бормотать отрывки молитв.
Юра остановился в нерешительности.
— Кабы ружье у нас было, — зашептал опять Степка, словно боясь, чтобы оборотень, отделенный от них широким проливом, не услыхал его. — Перекрестить бы пулю да закатить ему прямо в лоб? Узнал бы тогда, как шляться!..
— Нет, это Роман! — сказал опять Юра. — Будет тебе пустяки болтать, — поедем! Может, он купался и заплыл туда!