— Сматываемся, — сказал Егор. — С полчасика он еще проваляется…
— Зачем ты это сделал?
— А ты хочешь, чтобы он нас застал на месте преступления? Да еще с орудием убийства в моем кармане. И как бы мы стали объясняться?
Выбравшись из сарая, мы постояли, привыкая к слепящему солнцу. Марков вынул нож и тщательно вытер его о траву, очищая от крови.
— Одно из двух, — сказал он. — Либо твой Громыхайлов убийца и вернулся, чтобы удостовериться в смерти Стрельца и забрать улику, либо он совершенно ни при чем, а забрел сюда случайно. Но в любом случае мы поступили правильно. Не надо, чтобы он нас видел. К чему лишние, неприятности?
— А теперь куда?
— Давай-ка заглянем к кузнецу да потолкуем с ним. Надо, как и он, ковать железо, пока горячо.
И мы направились к кузнице, оставив позади себя один труп и одно бесчувственное тело. Уже на расстоянии было слышно, как злобно, с какой-то яростью стучит молот, словно разделываясь с железным врагом, а потом вдруг наступила тишина. Из дверей кузницы вышел помощник Ермольника Степан и уселся на бревнышко, дружелюбно поглядывая на нас.
— Потап Анатольевич там? — спросил я, ответив на приветствие. Вихрасто-соломенный парень кивнул головой, разминая плечи.
— А он никуда не отлучался минут тридцать назад? — продолжил я, заслужив одобрительный взгляд Маркова.
— Так… было, — непонимающе моргнув глазами, ответил он. — Живот у него прихватило. А что?
— Нет, ничего.
Мы вошли в кузницу. Ермольник стоял возле бака с водой и жадно пил из большой кружки. Увидев нас, он нахмурился.
— Ну что, туристы, все шляетесь? — спросил он.
— А вы нас возьмите к себе в помощники, — сказал я.
— Кишка тонка.
Я не знал, как приступить к делу, а Марков молчал, словно доверяя всю инициативу мне. Он разглядывал стоявшие возле стен решетки для ограды, пики, кольца, даже пощупал их руками.
— Потап Анатольевич, — начал я издалека. — Хотелось бы с вами поговорить кое о чем… Как работается?
— Не крути, — отрезал он. — Или говори, или проваливайте.
— Тогда скажите, что за человек… Мишка-Стрелец?
Ермольник усмехнулся, глаза его сощурились: он смотрел не на меня, а на Маркова.
— Пустой он человек, зря только на белом свете живет. Таких убивать надо, — произнес наконец Ермольник.
Откровеннее не скажешь, я даже растерялся.
— Когда вы видели его в последний раз? — повернулся к нему Егор.
— Не люблю ищеек, — ответил кузнец весьма красноречиво. Но Марков, видно, привык к подобным штучкам.
— Сразу ясно, что вы побывали под следствием, — спокойно сказал он. — За что сидели?
— За драку. Вот с таким пронырой, как ты.