— Заходите, чего встали? — нахально произнес он, пододвинувшись на скамье. Потом опрокинул в себя водку и захрустел огурцом. — Меня спасла хорошая закуска и выпивка. Угодил, хозяин, слов нет.
— Забыл вас предупредить, Вадим Евгеньевич, — сказал доктор Мендлев, протирая стекла очков. — Наш местный идиот, которого мы имеем честь наблюдать перед собой, большой любитель на подобные фокусы. Особенно с приезжими. Здесь-то его штучки хорошо знают… Когда же вам это надоест, Михаил Евграфович?
— А чё? Весело же. А то живем скучно, как в тине. Дай, думаю, развеселю нашего московского гостя. Будет что вспомнить, когда в столицу вернется.
Я опустился рядом с ним на скамью. Подумал. Потом встал, ухватил Мишку-Стрельца за шиворот и потащил к двери.
— Эй!.. Эй!.. Я еще за ваше здоровье не выпил!.. — забарахтался он. — Слышь, хозяин, положи на место…
— Да оставьте вы его, — вмешался доктор Мендлев. — Ну чего теперь, право… Пусть выпьет.
— Ладно, — сказал я, отпуская его. — Один — ноль в твою пользу. Поздравляю.
Мишка-Стрелец заулыбался.
— Вот так-то лучше… А то — сразу по мордасам! Юмор надо иметь, юмор. С ним жить пользительней.
— Это верно, — согласился и доктор Мендлев. — Только не такой черный. Когда-нибудь тебя в самом деле зарежут.
— Ну и пусть! Я уж достаточно погулял. Водку будете?
Мы переглянулись с доктором Мендлевым и кивнули.
Мишка-Стрелец еще больше расцвел, чувствуя себя, должно быть, хозяином положения, центром внимания, этаким пупом земли, вернее, поселка Полыньи. Он налил водки, болтая и подхихикивая, пока я не прервал его фразой:
— Значит, ты врал насчет того, что говорил мне у башни?
— Почему же? — ответил он, несколько смутившись. — Я и в самом деле кое-чего знаю. Насчет твоего деда.
Я заметил, как насторожился сидящий напротив меня доктор Мендлев. Но теперь уже было поздно останавливаться.
— Ты знаешь, кто его убил?
— Не гони так… Давай-ка еще выпьем да закусим.
Но у меня уже заканчивалось терпение. Я отобрал у Мишки стакан и сказал:
— Пока не выложишь все — не получишь.
— Я могу и из горла…
Пришлось спрятать и бутылку.
— Говори.
— Ну ладно, ладно. Значит, так. Стояла лунная апрельская ночь… Звезды сияли, как маленькие алмазы, а в воздухе разносился аромат дорогих духов…
— Укоротись, поэт хренов. Ближе к телу.
— Вот я о теле и толкую. Я стоял на верхотуре своей башни… чего-то спать не хотелось.
— Алкогольная бессонница, — вставил доктор Мендлев.
— Пусть. Ладно, стою. Смотрю вокруг. Вдруг вижу: двое тащат к озеру что-то тяжелое, какой-то мешок. Положили его в лодку и поплыли… Потом, где-то на середине озера, вытряхнули это из мешка, оно еще булькнуло здорово, и вернулись обратно к берегу. И разошлись. А на следующее утро на берегу нашли одежду твоего деда. А самого его больше никто живым не видел. Вот, собственно, и все. Давай водку.