— И вы, конечно, согласились, — решил поддержать игривый тон следователь.
— А чего нам терять? Мы женщины современные, без комплексов и мещанских предрассудков.
— А с Мягди сколько возьмете? — вдруг резко спросил Усков.
Джульетта растерялась, но только на миг.
— А сколько ему будет не жалко. Кстати, вы его нашли? Где он?
Усков чуть помолчав, сурово добавил:
— Советую, если вы хоть что-то знаете о его местопребывании, сообщить правосудию, то есть мне. Это в его интересах. И в ваших тоже.
— А если не скажем? — Джульетта явно напрашивалась на неприятности. Или просто решила пококетничать со следователем.
— В таком случае я привлеку вас к уголовной ответственности за соучастие и укрывательство особо опасного преступника.
— Преступником его может назвать только суд. Забываете о презумпции невиновности.
— А вам не жаль свою коллегу, журналистку со „Свободы“, расстрелянную в упор? Подобная участь ведь и вас может ожидать!
— Не пугайте! — Джульетта раскраснелась и, судя по виду, готова была сейчас идти за своего возлюбленного хоть на костер.
— А я не пугаю, — тихо проговорил следователь. — Джевеликян убил уже не одного человека. На его совести — несколько заказных убийств.
Но сейчас на Буланову не могли подействовать никакие доводы. Она, что называется, закусила удила и отступать не собиралась. Усков даже пожалел, что эта сильная, волевая женщина любит такого закоренелого преступника. Но больше всего он сейчас жалел о том, что встретил ее здесь. Теперь его поиск наверняка осложнится. Ведь Джульетта может устроить слежку за ним самим. А это ему сейчас совершенно ни к чему.
Впрочем, он тоже вознамерился не упускать эту парочку из виду. Как он понял, девицы приехали в Сочи разыскивать Мягди. Значит, у них есть какая-то информация, что он здесь.
Едва Мягди появился в воротах сталинской дачи, как дежурный передал ему, что его ждет господин Титовко. Мягди, не заставляя себя ждать, тотчас поднялся к нему.
Титовко разгуливал по номеру с недовольным видом.
— Где тебя черт носит? Тут каждая минута на счету, а ты болтаешься неизвестно где.
Джевеликяну пришлось оправдываться:
— Должен же я даме подарить „мерседес“? Люда была так счастлива, что упала на стул без чувств.
При упоминании о Люде чело Титовко сразу смягчилось. Исчезла раздраженная гримаса, появилась улыбка, а на тонких губах даже выступила, верно от вожделения, влага.
— Какая женщина! — воскликнул Титовко. — А какой делает массаж! В столице подобных мастеров еще поискать надо! Был бы я так же богат, как ты, тоже подарил бы ей что-нибудь этакое.