– Мы ведь не дети, Земфира. Правда?
– Правда. Только ты меня моложе.
– Ну, это не самый большой недостаток. – И я, подойдя сзади, поцеловал женщину сначала в шею под ухом, а потом повернул её голову и поцеловал в губы.
Земфира молчала. В её глазах я прочитал:
– Что дальше?
Я поднял её на руки и пересадил на кровать, а сам сел рядом. Внимательно глядя в её большие глаза, я медленно расстегнул платье и взялся за трусы. Земфира не сопротивлялась, но взглядом и движением плеч показала, что я делаю что-то не то. Я понял, что женщина любит прелюдию сверху и обнажать надо всё тело, в том числе моё.
Тогда я разделся, оставшись в одних трусах, и снял с неё платье, а потом бюстгальтер. Груди были ещё очень ничего, хоть и не топорщились вверх, как у Лены. Я покрутил ей соски. По реакции Земфиры я понял, что исправляюсь, и она позволила снять с неё трусики. При этом в моей пьяной голове закрутились озорные стишки а ля Пушкин:
Я е. л её шутя, Груди белые крутя, То как зверь она завоет, То заплачет как дитя.
Я снял и свои трусы, застоявшийся от безделья орган прореагировал правильно и моментально встал. Я положил Земфиру на кровать, мягко, но настойчиво упёршись ей в плечи. Картинка, открывшаяся под трусами, оказалась живописной.
Видно было, что треугольничек волос аккуратно подправлен бритвой, еще я уловил все тот же запах жасмина – женщина явно следила за собой и в самых потайных уголках своего тела.
Я ткнулся в вожделенное место. Не тут-то было. Она не пускала. Я руками попытался разнять её ноги. Ноги разошлись, но как только я попытался пристроить свой орган, сошлись снова.
«Так. Видимо, я мало обработал её сверху», – подумал я и опять, с песней в душе, взялся руками за груди. Но дама ждала чего-то другого. «Чего она хочет?»
Я закрыл глаза и представил на месте Земфиры Лену. С каким сладострастием впился бы я губами в соски её грудей, а языком – в её лоно, не знавшее такой мужской ласки!
Но с Земфирой мне этого делать не хотелось, поэтому все попытки обладания ею, свелись к взаимной борьбе за проникновение. Интересней всего, что при всём этом моя дама постоянно улыбалась! «Ну и стерва!» – подумал я.
Наконец мой измученный орган сдался и опал. Я поднялся и хотел надеть трусы, чтобы не испытывать позора от того, что женщина будет созерцать ни на что не годный отросток.
Тут Земфира поняла, что переиграла. Она подскочила ко мне, встала на пол на колени и умело заработала губами. Я закатил глаза и вцепился ей в волосы. Она оторвалась на момент и прошептала:
– У нас весь город такой!
– Какой?