— Да.
Кэтрин кивнула головой, спокойно и бесстрастно глядя, как его пальцы теребят добротный синий галстук. Мистер Карвер растерянно огляделся. И отец, и дочь замолкли, пораженные одним и тем же чувством, — они не могли понять, как получилось, что в их дом, в их жизнь ворвался грязный поток страстей откуда-то из самых темных и вульгарных кварталов города. Потом Кэтрин сказала, что в последнее время она чувствовала себя неловко с Макэлпином. Он явно от нее что-то скрывал. Кэтрин вела себя куда спокойней, чем отец. А мистер Карвер, сбитый с толку ее самообладанием, никак не мог до конца осознать смысл того, что случилось.
— Но для тебя же все это просто ужасно, Кэтрин, — сказал он со вздохом.
— Ну конечно, — ясным голосом ответила она. — Только, знаешь, я все равно не верю, что Джим это сделал, — добавила Кэтрин.
— Ты так уверена в нем. Почему?
— А как же он со мной… он всегда был так сдержан, робок.
— Но… ведь ты совсем другое дело, Кэтрин.
— Да, это верно.
— Ты только представь себе, — заговорил мистер Карвер, желая чем-нибудь утешить дочь. — Насколько хуже было бы, если бы вас с ним что-то связывало… если бы ты собиралась за него замуж.
— Он меня не просил об этом. Едва ли он хотел на мне жениться.
Горечь, прозвучавшая в ее словах, словно пробудила мистера Карвера, он поднял голову и на мгновение успел поймать страдальческий взгляд дочери. Тогда он понял всю глубину ее унижения и почувствовал, что ненавидит Макэлпина.
Они сидели, оцепенев, тесно связанные своей общей болью — попранной гордостью, и даже сейчас не могли понять, как человек, которого они с такой приязнью встретили, человек, который мог войти в их жизнь, предпочел связать себя с распутной девицей, фланирующей по притонам улицы Сент-Антуан.
— Кэтрин, — сказал мистер Карвер. — Мы даже и без твоей находки впутаны в это скандальное дело.
— Как так?
— А моя шляпа? Этот человек носит мою шляпу.
— Да. Я это знаю.
— Там есть мои инициалы.
— Ну и что?
— Да ведь полицейские обыщут все его имущество.
А он им скажет, что шляпа моя. Конечно, скажет, чтобы придать себе в их глазах больше веса.
— Полицейские, ты говоришь…
— Конечно, Кэтрин. Нам с тобой придется выполнить свой долг.
— Неужели мы пойдем в полицию?
— Что же нам остается делать?
— Но тогда об этом все узнают. Пойдут сплетни.
— Да. Постой-ка, Кэтрин, я подумаю.
Его шея покраснела, лицо стало сердитым.
— Я для него готов был горы своротить, — обиженно пожаловался мистер Карвер. — Вывести его в люди хотел. — И мистер Карвер надолго замолчал, подыскивая слова, которые обосновали бы для них с Кэтрин необходимость определенной линии поведения и облекли их позицию некоторым достоинством.