– Боже. Эва, я хочу тебя увидеть.
Джордан начал сражаться с липкой тканью и уже не так деликатно попытался стащить ее с влажной кожи Эвы.
– Просто издевательство, – проворчал он сквозь сжатые зубы, – делать такое платье из клея.
– Я… это… ох, черт.
Эва отбросила протесты и ринулась ему помогать.
И уже почти сняла наряд через голову, когда раскладушка не выдержала и рухнула.
– Блин. – Эва ничего не видела из-за алого моря перед глазами.
Джордан проворчал то же самое ругательство. Похоже, второй глухой удар – это он приложился о стену офиса.
Рывком сбросив платье, Эва убедилась, что права. Джордан держался за зашитую голову, в глазах его плескалась боль.
– Бедняжка. Дай посмотрю. – Она заставила его убрать руку и увидела предательскую струйку крови. – У тебя швы разошлись.
Пока Эва осматривала рану, ее собственная кровь постепенно остывала.
«Рану, которую нанесли ему подручные моего дяди». Эва напомнила себе, почему ей нельзя сидеть здесь полуголой. А ведь она едва не занялась определенно невероятным сексом с Джорданом Веллингтоном.
***
– Ерунда, – прошипел Джордан, хотя болело совсем не ерундово.
Но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, ноющей, охватившей часть тела, которая ныне отвечала у него за мыслительный процесс. [i]«У нее розовый лифчик».[/i] Из розового атласа с какими-то разрезами и вставками из черного кружева. Осматривая дивный вид горящими глазами, Джордан едва язык не проглотил.
– На чем мы остановились?
И потянулся к ней, но Эва увернулась.
– Мы остановились на том, что тебе надо пойти в задние комнаты, где я смогу зашить твою голову обратно.
– Что? Постой. Что?! – Она что-то сказала про «зашить голову»? – Мне должны снять швы завтра.
– Уже нет. – Эва встала и подобрала с пола платье. – Кожа на голове очень тонкая, достаточно легко травмируется и обильно кровоточит. У тебя разошлось минимум два шва. Я тебя подлатаю, а завтра ты пойдешь к доктору и расскажешь, что случилось.
Она оделась и протянула Джордану руку.
– Но… но… – забормотал тот, не зная, что ужасает его больше: исчезновение розового атласа и всего, что он едва прикрывал, или тот факт, что Эва всерьез собирается тыкать иголкой в его скальп. – А можно мы пропустим эту часть и вернемся к раздеванию?
– Ты пачкаешь кровью мою стену.
– Так сделай мне повязку. – Поняв, что ничего не добьется, Джордан сменил тактику. – Эва, ты ветеринар.
– Да ладно. – Она нетерпеливо взмахнула рукой. – Пойдем, здоровяк. Обещаю сильно не мучить.
– Но ты не можешь зашивать мне голову!
– Почему?
Джордан моргнул, в упор не понимая, зачем она задает этот вопрос. Для любого здравомыслящего человека ответ очевиден.