А она хороша.
– Я знаю, куда ты клонишь.
– Я? – Эва похлопала ресницами. – Я просто скромный ветеринар. Что я могу затеять с твоей твердой башкой?
Джордан оглядел ее. Платье наизнанку, волосы, растрепанные его собственными руками, и припухшие от поцелуев губы. И пусть сознание Джордана кричало «Секс!» каждый раз, как он на нее смотрел, Эва несомненно была профессионалом своего дела. А еще привела весомые аргументы, которые глупо отвергать.
Вроде тех, что он сам ей выдвинул, когда предлагал поехать с ним или вызвать такси.
– Вот черт, – выругался Джордан вслух и от души. Он, признанный король уловок, как-то позволил загнать себя в тупик. – Надеюсь, в этом шприце, – и с опаской оглядел упомянутый предмет, – не лошадиный транквилизатор? Раз уж я ослиная задница и все такое.
Лишь слегка улыбнувшись, Эва взяла шприц.
– Как бы я ни наслаждалась твоим приступом трипанофобии – так называется боязнь иголок, – спешу успокоить. Здесь ваш обычный лидокаин, повсеместно используемый человеческими врачами. Меня учили, как с ним обращаться, потому что животные – существа непредсказуемые. То клюнут, то укусят. Держу его под рукой. Я уже сто раз себя зашивала.
И да, желудок Джордана при этих словах медленно перевернулся.
– Ладно. – Он подавил тошноту и панику, подымающуюся вместе с желчью. – Ладно. Если торжественно поклянешься забыть о… моей нервозности.
– Обещаю. – Но когда Эва двинулась к Джордану, он поднял руку.
– Еще кое-что.
***
– Что же? – Эва постаралась не улыбнуться.
Черт, так мило, что он боится маленьких иголок.
Джордан придвинулся, затем притянул Эву еще ближе и провел пальцем по ее носу и губам.
– Когда закончишь, поцелуешь меня, чтобы быстрее зажило.
Невзирая на все самовнушения, мол, нельзя водить шашни с Джорданом, сердце Эвы затрепетало. Перед такими глазами только мертвая устоит.
– Это входит в услуги.
Джордан снова ее поцеловал, на сей раз нежно, и сладкое ощущение разлилось внутри Эвы как мед. Этот поцелуй, так непохожий на предыдущие, затронул в ней что-то глубже желания.
«Так недолго и влюбиться в Джордана Веллингтона».
К счастью, он отвлек ее от опасной мысли.
– Так что, получается, ты целуешь своих пациентов?
– Только тех, кто жалуется и не хочет зашиваться. А теперь садись, синеглазка. – Она похлопала по сиденью раскладного стула рядом. – Минута – и все готово.
Джордан не пошевелился.
– Как ты меня назвала?
– Синеглазка. А что? Само же напрашивается. Уверена, я не первая, кто отмечает эту черту твоей внешности.
– Да, я понял. Просто… – Он осекся.
– Что?
***
– Ничего.
Джордан тряхнул головой и плюхнулся на стул. И так увлекся, припоминая, где же мог слышать это обращение, что даже не почувствовал иглу.