Стойкость людей, с достоинством выносящих лишения, вызывает у писательницы уважение. «Сегодня гид рассказала мне, как одна туристка в конце поездки захотела подарить ей пару теплых чулок. „Представляете! Какое оскорбление!“ При этом девушка была так скудно и не по погоде одета! Но эти люди готовы терпеть всё. Уж не гордыня ли это? Какая разница! Мне эта девушка понравилась. Пусть она и путается в исторических фактах — зато как она нас ненавидит! И поделом».
В конце концов Памела Л. Трэверс приходит к выводу, что причина энтузиазма кроется в стремлении советских людей превратить коммунистическую доктрину в новую религию, фактически заменив одну веру на другую. Верить вопреки очевидному, подтасовывая факты или, скорее, отказываясь их замечать и учитывать. «Советы озабочены не столько атеизмом, сколько тем, как бы, свергнув одного Бога, превознести другого — Человека — и утвердить идеальный Рай здесь и сейчас, Небеса на земле, Ленин как икона и хор ангелов Коммунистической партии. Нет народа более исконно религиозного, чем русские, — просто ныне они обратили свою веру в новом направлении». Вспомним: на религиозный характер идей большевизма указывали многие — и Бернард Шоу, и Бертран Рассел.
Трэверс пытается понять, как, почему манипуляции большевиков массовым сознанием смогли изменить огромную страну. Ответ на свое недоумение она находит... в театре, где ее поражает умение аудитории отдаться иллюзии: «Сидя в русском театре, начинаешь понимать, как Советскому государству удалось довести страну до крайности: добавьте к природной склонности к актерству непрекращающуюся пропаганду и бесконечные плакаты, и вы сможете приручить человека к нынешнему режиму. Афиши, громкоговорители и личная склонность все превращать в театр способны убедить любого, что он играет ведущую роль в большевистском пышном спектакле и что без его участия вся сценическая конструкция Советской России обратится в руины. О, как это хитро придумано, как чертовски хитро! Ленин обнаружил, что медведи могут плясать, а Сталин догадался, как вдеть им в носы кольца, чтобы водить по улицам. Но не скрывается ли где-то там, за всей этой хитроумной эксплуатацией, желание самого медведя, чтобы его водили? Не по собственной ли воле люди выбрали тиранов, которые подыгрывают их самым глубоким инстинктам и освобождают от необходимости думать самостоятельно?»
Дотошной туристке Памеле Трэверс недостаточно было впечатлений, которые предлагал «Интурист», и она на свой страх и риск пускается на поиски «настоящей России». Поразительно: не зная языка, оказавшись лишь на несколько дней в совершенно чужой стране, она успевает увидеть необыкновенно много: посетить театр, киностудию и даже побывать в гостях у совершенно незнакомых людей — это при том, что контакты с иностранцами в то время уже считались нежелательными и подозрительными