– Ладно, пошли спать, игумен скоро обход начнет, уж нам не поздоровится, – подвел итог Серафим и повел брата в избу для странников. Монахи расходились по кельям, уже церковный надзиратель проверял, закрыты ли ворота в монастырь, монастырский сторож заступал на службу, а крестьяне, закончив свои дела, спешно отправлялись на боковую. Жизнь в монастыре замерла.
Новокщен[28] татарин Евграф всю ночь глаз не сомкнул. Случайно подслушанный разговор не выходил из головы, но решиться на измену у татарина не хватало духу.
В маленькой келье царил полумрак. Тусклый свет двух сальных свечек едва позволял различить лица собеседников: старца, некогда бывшего князем, и сорокалетнего воина в монашеской рясе, внебрачного сына московского князя, рожденного пронской княжной. Грех спрятали от глаз общества, даже сам Пронский князь не догадывался о непраздности княжны, срочно уехавшей на богомолье в Константинополь, а на самом деле скрывавшей свой грех в одном из дальних монастырей. Новорожденного назвали княжеским именем Роман и оставили в обители. Именно красавица княжна послужила причиной благосклонного отношения Москвы к Пронскому княжеству. Московский князь использовал свою страсть на благо своему княжеству. Пронские удельные князья попали под влияние Москвы, оставаясь номинально уделом Резанского княжества.
– Ну? – монах нетерпеливо протянул руку.
Воин отстегнул от пояса деревянный футлярчик и вложил его в протянутую ладонь.
– На словах что велено передать? – монах отвернулся от собеседника, подвигая медный подсвечник ближе к себе и отвинчивая крышку футляра.
– Недоволен царь, – тяжело вздохнув, сказал собеседник.
– Хм… Мало дали? – монах вновь развернулся к собеседнику.
– И это тоже, – покачал головой Роман.
– Неужто старая лиса прознала про Кичима[29]? – на лице старика проявилась нешуточная озабоченность.
– И про Кичима вызнал… – воин утвердительно кивнул головой. – Как вестник прискакал, царь чуть головы нам не поотрубал.
– Вот собака! – не удержался монах от комментария.
– Так, все одно, рано или поздно, вызнал бы Махметка – послухов у него немало.
– Что сделано – не воротишь… все в руках Божьих.
– Правильно ли мы сделали, оказав помощь Кичиму? – неожиданно спросил Роман.
– Махметку так и так придется убирать… пускай это сделает Кичим, – не сразу ответил монах.
– Вот только обойдется это недешево, – возразил собеседник.
– Недешево, – согласился старик. – Но не дороже серебра.
– Думаешь, все получится?
– Уверен. Перегрызутся, как дворовые псы из-за кости с мозгом, – усмехнулся старик.
– Пятнадцать тысяч! Сто пятьдесят пудов серебра – хорошая кость. Может, не стоило платить выход всем сразу?