Элгар не ответил. Умка заботился о воспитаннике и добывал для обоих еду, пока Элгар не научился ходить и охотиться самостоятельно. Юноша знал, что в суровые зимы, когда солнце надолго скрывалось, и побережье погружалось в долгую полярную ночь, сделанные летом запасы кончались быстро. Тогда Умка брал копье и шел в далекие стойбища, чтобы по праву сильнейшего воина присвоить чужую еду. Еще не научившись говорить, Элгар стал причиной чужой смерти…
— Почему тогда…
— Почему я не захотел сражаться с тем сопляком? — догадался Умка.
Юноша кивнул.
— Всему свое время. Я уже сказал: если бы мы перебили сыроедов, то ничего бы не добились. Оленеводам нужна броня и оружие, Омрыну нужна выгода от торговли, им безразличны наша жизнь и наши беды. Чавчу и моряне забыли, что они одного корня. Забыли, что они все луораветлан.
— Хочешь им напомнить?
— Хочу, — признался Умка, — я уже говорил, что старый стал и немощный. А они все на меня полагаются. «Умка убил Якунина!», «Умка силач, богатырь!». Нельзя вечно жить победами стариков.
— Мне кажется, молодой вождь инук тоже это понимает. Я бы с ним биться не стал. Ты не видел его, как могу видеть я…
Юноша замолк. Он терялся всякий раз, когда приходилось объяснять нечто, недоступное другим. В детстве, еще не понимая своих особых талантов, он без всякого стеснения рассказывал Умке о том, что говорят волны и шепчет ветер. Старик сначала смеялся, потом начал прислушиваться к ребенку. С осторожностью и уважением, которыми на севере окружают все, что стоит выше понимания простого человека.
— Расскажи мне, — попросил Умка.
— Этот вождь не просто силач или ловкий воин, — Элгар прищурился, вспоминая исходящую от незнакомца горячую волну. — Он как рыба… плывет в своем красном море. Человек не может быть источником такой силы.
— Я сразу смекнул, что вы с ним в чем-то похожи, — кивнул старик.
— А нам обязательно нужно воевать? — спросил Элгар. — Инук, конечно, оскорбили жителей Улык, но без твоей и Омрына поддержки никто не станет за них заступаться.
Умка присел и сдвинул чайник с огня, пригласил Элгара сесть рядом. Обычно они со стариком обменивались вечером не более чем десятком слов — болтливость среди настоящих людей считалась недостатком, но сегодня Умка был настроен на долгий, обстоятельный разговор. Он достал две белые керамические чашечки и заварил чай. Этот напиток в доме Умки пили только по особым случаям, потому что доставался он им нечасто.