– Только вот что. Я бы хотел еще съездить к Матвеевым. Нехорошо уехать, не попрощавшись, не по-людски это. А уж к вечеру у вас буду. Андрей, тебе не в тягость до города меня сопроводить?
Мы договорились, и я отсчитал деньги. Все-таки на полгода уезжаю, конь за это время овса и сена много съест, а должником я быть не хотел.
Вот и боярская усадьба Матвеевых. Вышедший слуга открыл ворота, я спешился и завел коня во двор.
Встречать меня вышли оба – старый боярин и дочь. Я поклонился, выпил с дороги кваса. Меня проводили в горницу и усадили на лавку.
– Чего-то давно не навещал нас, Юрий! – мягко укорил меня боярин.
– Дела не давали. В Казань плавал – визиря ихнего лечить.
Варвара округлила глаза:
– Страшно же – в самое логово к татарам!
– Как видишь, живой остался, да еще и заработал. А приехал попрощаться, потому как уезжаю надолго, думаю – до весны. С купцами в южные страны подамся, в долю вошел.
– Опасное дело, но если сложится все, то с прибытком вернешься, – высказал свое мнение старый боярин.
Варя ничего не ответила, отвернулась, но я заметил, как она украдкой смахнула слезу. Вот те раз?! Обо мне грустит?
Я не стал затягивать визит – отвесил глубокий поклон, сбежал по лестнице, вскочил на коня и вскоре уже въезжал в Суходол.
Андрей вывел мне уже оседланного коня и поехал меня провожать.
У городских ворот мы простились, я потрепал по холке Орлика, Андрей взял у меня повод и поехал обратно в боярское имение. С грустью смотрел я вслед своему коню.
Голос стражника вернул меня к действительности.
– Господин хороший, заходить в город будем али как? А то ворота скоро закрываем.
Не спеша шел я по знакомым уже улицам. Через несколько дней я отплыву из города, и как-то сложатся ближайшие полгода моей жизни?
Вечером, уже улегшись в постель, я задумался – а что же делать с деньгами? Часть их я отдал купцам, с собой возьму серебра для собственных нужд. А остальное? У меня еще оставались деньги из Пскова, здесь заработал, мурза за лечение визиря сполна отвесил золота. Не оставлять же его в доме Ефросиньи? Не ровен час – пожар, дома-то деревянные. Плакали тогда мои денежки, добытые потом и кровью. Или зарыть их где-нибудь, что делал я уже неоднократно? «Пожалуй, займусь этим с утра», – решил я и безмятежно уснул.
Утречком я позавтракал плотно, удивив этим хозяйку, – обычно я по утрам ел скромно. В комнате своей собрал почти все деньги, оставив лишь на поездку. Набралось их много – больше половины мешка, да и весу изрядно – пуда два будет. Эх, дурень! Надо было сначала денежки припрятать, а потом коня Андрею отдавать. Куда я теперь попрусь с лопатой и мешком за плечами?